Ермак, или Покорение Сибири - [87]

Что касается до Строгановых, то царь Иоанн Васильевич за службу и радение их при покорении Сибири пожаловал им два знатных местечка по Волге: Большую и Малую Соль, и право торговать во всех своих городках беспошлинно.

Справа от церкви видны в Орле-городке куча кирпичей и толстый пень. Это, по всей вероятности, могила доблестного атамана Грозы – князя Ситского. Следуя в Москву со знаменитым пленником своим Маметкулом, он заехал в Каргедан, дабы успокоиться несколько от тягостей пути, совершенно расстроивших его слабое здоровье, и весьма вероятно, что надеялся тут найти и обожаемую им Велику; но обманулся и в том и в другом: Велика была в Москве с Максимом Яковлевичем, а здоровье его, вместо того, чтобы поправиться, разрушалось час от часу более. Недостаточно было для пламенного сердца нежнейшей дружбы, чтобы вдохнуть в него огонь новой жизни: Владимир погас как свечка, тихо, безмятежно, при всех утешениях религии и искреннем сожалении всех его знавших. Верить ли преданию, будто могила Грозы долго покрывалась ежегодно свежими цветами, которые на заре утренней поливались невидимой рукой, а потом несколько столетий кудрявый кедр расширял над нею свои огромные ветви, как будто охраняя драгоценный прах героя от вьюг и непогод сибирских.

Маметкул прибыл в Москву в 1584 году, уже при наследнике Иоанна, и принят был не как пленник, но с почестями, равняющимися высокому его роду. Ласки и милости юного царя, пожаловавшего ему большие поместья, заставили царевича забыть свое отечество и посвятить себя службе России. Он вызвал из Сибири мать свою и принял христианскую религию. В 1590 году Маметкул был в походе против шведов, а в 1598 году ходил с царем Борисом Федоровичем Годуновым к Серпухову, на встречу крымских татар, и везде отличался усердием и мужеством. В реляциях и современных грамотах он писался или царевичем сибирским, или Маметкулом Алтаумовичем. От него произошел род князей сибирских.

Храбрый царь – изгнанник Кучум, лишась в другой и последний раз своей столицы и царства, не хотел покориться своему року: долго скитался с шайками ногаев по степи Барабинской, делал отчаянные наезды, не принимал никаких милостей от царя русского, не слушал даже увещаний сына своего Абдул Хаира, который из Москвы славил великодушие Федора, и мирился только на одном – на возвращении ему Сибири, Сибири, которой приобретение становилось между тем час от часу чувствительнее и важнее для России. В 1585 году, то есть четыре года спустя по взятии Искера Ермаком Тимофеевичем, Сибирь доставляла уже в казну царскую ежегодно по пять тысяч сороков, двести тысяч соболей, десять тысяч лисиц черных, пятьсот тысяч белок, кроме бобров и горностаев!

Но если есть средства исчислять сокровища и даже определять количество золота, серебра и других драгоценных металлов, коими обогатила Сибирь новую свою обладательницу в течение двух с половиной столетий, то возможно ли оценить блага нравственные, столь щедро ею на нее излиянные?