Эридан - [32]

Карпентер кивнул.

— Она отлично работает до определенной точки. Когда десентиментализированный человек принимает решение, он никогда не делает это под влиянием любви, привязанности или сострадания. Тем не менее, решение редко бывает объективным, десентиментализация попросту высвобождает больше места для жадности. Островной континент Большого Марса, за исключением Королевского Дома, у которого денег уже столько, что он не знает, что с ними делать, населен двумя классами людей — теми, кто двурушничанием и заискиваниями добился высокооплачиваемых должностей и теми, кто отчаянно пытаются это сделать. Если вы, как и я, неспособны в искусстве лести, вы обречены навсегда остаться в рядах простонародья. Но мне повезло. В большей степени случайно, чем намеренно, меня сделали главным помощником инженера-строителя Римена. Я был на грани того, чтобы сделаться инженером-строителем второго города, который Большой Марс планировал построить в горной местности, однако затем этот проект был заброшен. Когда я был лишен возможности доказать самому себе, что единственное, за что я получаю зарплату — это мои заслуги, меня одолела горечь. Я решил не иметь ничего общего с островной страной, в которой я родился, и с планетой, частью которой она является.

— Большой Марс является островом? — спросил Карпентер.

— Да. Гигантским островом. Я не знаю, как выглядит Марс в ваши дни, но в настоящее время его северное полушарие состоит из большого океана, который окружает маленькие, покрытые льдом острова на полюсе. Остров Большой Марс находится в восточном полушарии, он расположен недалеко от обширной территории, которая покрывает почти всю южную половину планеты.

“Элизиум, — подумал Карпентер, — Хаксли говорит об Элизиуме. В будущем земные геологи предположат, что на Марсе мог существовать такой океан, и что Элизиум мог быть островом.” — Если Большой Марс — это то место, которое я имею в виду, — сказал он, — то там еще есть пирамиды. Один из наших космических аппаратов сфотографировал их. Трехсторонние пирамиды и одна четырехсторонняя, прямоугольная.

— Кью построили их задолго до нашего времени. Из странного материала, который мы никогда не могли проанализировать, и по причинам, которых мы никогда не могли понять. Я не удивлен, что они до сих пор стоят. Как вы могли заметить еще с Римена, они оказали заметное влияние на нашу архитектуру. Интересно, что еще осталось от современного Марса.

Заботясь о Дидри и Скипе, Карпентер уклонился от того, чтобы обрисовать картину поверхности Марса будущего, вместо этого он остановился на теме пирамид. — На Земле в моей стране, — сказал он, — в одной из наших западных пустынь мы строим огромный обелиск в честь завершения еще одного столетия Американской Цивилизации. Он называется Обелиск Господь Благослови Америку. Строительство было начато двенадцать лет назад и планируется к завершению на рубеже веков. Обелиск значительно выше, чем все, что мы когда-либо строили — значительно выше всего, что когда-либо было построено на Земле любой расой — но пирамиды на Марсе превращают его в творение карликов.

— Вы, кажется, достигли кульминационной точки в развитии вашей цивилизации, — продолжил Хаксли, — так же, как и мы, жители Большого Марса, в настоящее время, по-видимому, достигли кульминационной точки в развитии нашей. Так это или нет, но, тем не менее, мы подошли примерно к такому уровню, который мы всегда планировали получить. Наши палеонтологи считают, что Кью засеяли нашу планету примерно двадцать два столетия назад. Сразу после последнего ледникового периода. Сейчас наступает другой ледниковый период.

— Я уверен, что он наступит в весьма далеком будущем и не повлияет на вашу жизнь.

— Конечно же, он не повлияет на мою жизнь, мистер Карпентер.

— Я думал о принце и принцессе.

— Принце и принцессе?

— Скип и Дидри, Дидри является наследницей трона. Разве вы не знаете?

Хаксли встал. Его лицо было мертвенно-бледным. Он поклонился Дидри. — Ваше Высочество, мои извинения. Затем он отвесил поклон Скипу. — Ваше Высочество, почему вы ничего не говорили?

— Да я просто не думал об этом.

Хаксли забегал вокруг стола, волоча за собой стул. — Пожалуйста, Ваше Высочество, присядьте, — обратился он к Дидри.

Дидри покачала головой. Затем она посмотрела на Карпентера. — Мистер Карпентер, с вами все в порядке?

Комната только что проделала сальто перед глазами Карпентера. Теперь она успокоилась. — У меня просто на секунду закружилась голова. Сейчас я в порядке.

— Нет, вы совсем не в порядке! Скип, помоги мне. Нам надо довести его обратно до постели!

Чтобы показать Дидри, что у него достаточно сил, Карпентер встал до того, как она и Скип подошли к нему. Она не купилась на его браваду. — Я же говорила, что вам нельзя ходить так далеко!

Она ухватила его за руку, Скип взял его за другую. — Рад был поговорить с вами, Хаксли, — произнес Карпентер, обернувшись через плечо.

— Приходите еще, мистер Карпентер. Когда почувствуете себя лучше. Хаксли снова поклонился Дидри и Скипу.

Коридоры держались ровно и не раскачивались. Возможно, это было потому, что Скип направил луч карманного фонарика в пол и Карпентер не видел стен. Он обрадовался, когда они добрались до лестницы, обрадовался, когда наконец увидел свою лежанку из хвороста и рухнул на нее. — Скип, принеси еще одно одеяло из Сэма, — услышал он голос Дидри. Больше он не слышал ничего.