Ересь Хоруса: Омнибус. Том 3 - [8]

Освободившись от фиксаторов, Хенрикос нажал рычаг спуска рампы.

— Выходим! Выходим! Выходим!

Лоялисты выскочили из отсеков под аккомпанемент воя вытекающего воздуха и аварийных ревунов. За разрушенными ангарными воротами, наконец, появилась дымка удерживающих атмосферу полей. Но было слишком поздно, они только заблокировали лазутчиков внутри корабля.

Хибу бросился к внутренним дверям ангара. Потрескивающее лезвие силового меча Хибу украшал пламенеющий дракон. Хенрикос последовал за Шрамом с болтером наизготовку, изучая приближающиеся цели.

Первыми сопротивление оказали смертные матросы корабля. Они среагировали быстро: заняли пересечения коридоров, которые вели из ангаров вглубь корабля и открыли сосредоточенный огонь. Эти воины происходили из сурового мира и всю жизнь воевали, поэтому действовали превосходно.

И все же это им не помогло. Белые Шрамы атаковали с ошеломительной скоростью. С гиканьем и криками рубя клинками, они сломили сопротивление, прежде чем оно было организовано. Хенрикос никогда прежде не видел их в бою в составе подразделений, и сейчас восхищался безупречным взаимодействием: один воин отскакивал в сторону, позволяя другому выстрелить, затем снова бросался в ближний бой, все время контролируя и траекторию выпущенных болтов, и выпады стали вокруг себя.

— Плоть слаба! — заревел Хенрикос, глядя на смерть врага, прислушиваясь к влажному хлопку разрываемой плоти и гулкому свисту удаляющихся масс-реактивных снарядов. Он наслаждался ими, впервые после подобной резни на «Воркаударе».

Шрамов захватила та же злоба, что и Железнорукого. Они бились неистово, стремясь причинять боль, а в их криках звучала первобытность, которую Хенрикос прежде не слышал. Это было какое-то безумие, и с каждым убитым врагом чогорийцы погружались в него все сильнее.

Они были сагьяр мазан, искупающими вину, сражаясь, как им и подобало.

Хенрикос и Хибу повели их вперед, прорубая две просеки к командному мостику. Темп ускорился, они прорывались через каюты экипажа и оружейные помещения, оставляя за собой длинный кровавый след. Палубы задрожали, тяжелые удары встряхнули корпус — это открыл огонь «Коготь», нагружая пустотные щиты и занимая экипаж делом.

Абордажная партия безостановочно пробивалась вверх по уровням. Воины бросали гранаты в узкие проходы и прорывались через них, когда куски тел еще разлетались. Доспехи Белых Шрамов цвета слоновой кости исполосовали красные брызги. На черной броне Хенрикоса запекшаяся кровь была едва заметна, хотя Железнорукий был забрызган ею не меньше остальных.

К тому времени, как они добрались до просторного сборного отсека под мостиком, появились настоящие враги. Они отталкивали своих матросов, чтобы добраться до захватчиков, выкрикивая через аугмитеры хтонийские боевые кличи.

Шрамы тут же рассредоточились, укрывшись за опорными колоннами. Открытое пространство исполосовали болтерные очереди, раскалывая рокрит и окутывая помещение дымкой из каменной крошки. Хенрикос врезался в трехметровой толщины столб, чувствуя, как дрожит камень от попаданий масс-реактивных снарядов.

Воин выждал две секунды, позволив укрытию принять на себя залп, затем снова бросился в атаку, доверившись защите доспеха. Шрамы тоже двигались, мелькая между колоннами словно забрызганные кровью призраки. Они, кружа, пронеслись через ураган болтов и сблизились на дистанцию меча, чтобы дать волю своим клинкам.

В сравнении с ними Хенрикос неуклюже топал, сойдясь с легионером Сынов Хоруса в темном, цвета морской волны доспехе. Оба болтера выстрелили одновременно — Хенрикосу болт попал в плечо, врагу — в грудь. Снаряд Железнорукого нанес больше вреда, немного отбросив предателя назад.

Хенрикос тут же воспользовался этим. Он снова выстрелил, расколов личину шлема врага, затем заработал руками, нанося быстрые и сильные удары, пока не услышал влажный треск ломающегося позвоночника. Легионер упал, и Хенрикос подобрал его силовую булаву — наконец получив то, чем мог с удовольствием воспользоваться — и двинулся дальше.

Стоял оглушительный шум от смешавшихся взрывов и рева по воксу. К Сынам Хоруса подошло подкрепление, тут же подключившееся к стрельбе.

Вдруг в памяти Хенрикоса всплыли образы с Истваана — последнего места, где он сталкивался с XVI Легионом. Железнорукий вспомнил отчаянное сопротивление на грядах у края низменности, волны наступающих врагов, кровавую пыль, поднятую в клубящееся облако ярости.

В него снова попали. Болт разорвался на защитной пластине коленного сочленения, остановив Хенрикоса. К нему приблизился предатель с цепным топором, и медузиец взмахнул булавой, отбивая атаку. Сыны Хоруса атаковали со всех сторон, выдавливая абордажный отряд из дальнего конца в открытую середину зала.

— За Ферруса! — проревел Железнорукий и впечатал булаву в шею врага, после чего отшвырнул задыхающегося воина в сторону и бросился на следующего. Лоялистам следовало поддерживать темп и пробиться к мостику, прежде чем их вовлекут в затяжную схватку. Иначе шанс будет упущен.

К этому моменту Шрамы сражались словно берсеркеры, их боевые вызовы больше походили на вопли. Хенрикос увидел, как двое чогорийцев буквально разрубили легионера Сынов Хоруса надвое, нанося удары свистящими клинки в сочленения доспеха. Воины магистра войны отвечали с не меньшей злобой. В несколько метрах боевой брат в белой броне рухнул на палубу со сломанной спиной и разбитым шлемом.