Эрцгерцогиня - [2]

Те, кому посчастливилось занять место поближе к балкону и на кого падал отблеск сияния, говорили, что самым необычным в этих вечерних появлениях было их постоянство и совершенство всех элементов процедуры. Эрцгерцог действительно казался вечно юным. Одинокая лучезарная фигура на балконе, руки, покоящиеся на рукоятке меча… Все это захватывало воображение, и скептикам не имело смысла напоминать окружающим, что эрцгерцогу уже давно за девяносто и что делом этим он занимается бог знает сколько лет, — к ним просто никто не прислушивался. Каждое такое появление как бы возвращало того первородного правителя, который объявился перед народом Ронды в средние века после великого наводнения. Тогда разлившийся Рондаквивир уничтожил две трети населения страны, и, как повествует хроника, вдруг «спали воды, и остались лишь источники в горах, и вышел принц с сосудом бессмертия, и стал править ими».

Конечно, историки теперь заявляют, что все это чепуха и что первый эрцгерцог был обычным пастухом. Просто после катастрофы ему удалось собрать и повести за собой тех немногих истощенных и отчаявшихся, коим удалось спастись. Пусть так, но легенды умирают с трудом, и даже сегодня, после многих лет республиканского правления, старики все еще хранят маленькие иконы, которые, как уверяют они шепотом, успела благословить рука эрцгерцога, вскоре повешенного революционерами на дворцовой площади. Однако я забегаю вперед.

Как вы уже знаете, Ронда была страной наслаждений, исцеления и спокойствия. Здесь находили все, чего только душа ни пожелает. О женщинах Ронды написаны тома. Пугливые, как белки, прекрасные, как газели, они обладали изяществом этрусских статуэток. Никому не удавалось привезти жену из Ронды — браки с иностранцами запрещали. Но за любовными связями уследить трудно, и те из туристов, кто не убоялся отпора и не погиб от рук свирепых отцов, мужей и братьев, вернувшись в свои просвещенные страны, клялись, что до самой смерти не забудут объятий рондийки, ее пьянящих ласк.

В Ронде не было религии как таковой. Под этим я подразумеваю официальное вероисповедание. Правда, рондийцы верили в исцеляющую воду источников и секретный рецепт вечной юности, известный эрцгерцогу. Но — ни храмов, ни священнослужителей. В языке рондийцев, который напоминает смесь французского и греческого, даже нет слова «бог».

Многое, к сожалению, изменилось. Сегодня Ронда республика, и в ее язык пробрались привычные западные словечки, такие, как «уик-энд» и «кока-кола». Запрет на браки с иностранцами снят, вы можете увидеть рондийку на Бродвее и Пиккадилли и вряд ли выделите ее среди других европейских женщин. Обычаи, те, что во времена эрцгерцога были солью рондийского характера — ловля рыбы острогой, прыжки в источники или танцы на снегу, — все исчезли. Единственное, чего не удалось в Ронде испортить, так это очертания страны — извивающейся реки и высокой горы. И, конечно же, — света, этой чистой лучезарности, на которую никогда не упадет тень, которая никогда не потускнеет и которую можно сравнить разве что с радужным сиянием аквамарина. Свет Ронды виден с самолета — да, в Ронде сейчас есть аэропорт, построенный вскоре после революции, далеко за границами республики.

Даже сегодня, когда многое изменилось, турист покидает Ронду с сожалением и зарождающейся ностальгией. Он потягивает последний бокал ритцо, сладкого и коварного ликера, в последний раз вдыхает терпкий запах цветков ровлвулы — их золотые лепестки покрывают улицы в конце лета, в последний раз машет рукой бронзовой фигуре, плещущейся в водах Рондаквивира, и вот уже одиноко стоит в холле аэропорта, чтобы через полчаса лететь на запад или на восток, к своему делу, к труду на благо сограждан, прочь от земли несбывшихся надежд, прочь от Ронды.

Помимо дворца, превращенного в музей, вероятно, самое щемящее чувство боли в сегодняшней столице вызывает единственный оставшийся в живых член правящей семьи. Они все еще называют ее эрцгерцогиней. По причинам, которых мы коснемся позже, они не прирезали ее вместе с братом. Только одна эрцгерцогиня владеет секретом вечной юности. Она никогда не открывала его и унесет тайну в могилу. Конечно же, они испробовали все средства: заточили ее в тюрьму, пытали, отправили в ссылку, заставляли принимать наркотики, после которых человек выбалтывает все, что знает, и даже перевоспитывали. Однако ничто не сломило ее.

Эрцгерцогине, должно быть, за восемьдесят, и вот уже несколько месяцев ей нездоровится. Врачи говорят, что вряд ли она протянет еще одну зиму. Хотя порода у нее редкая и она вполне еще может утереть нос любителям мрачных прогнозов. Она по-прежнему самая красивая девушка республики; я не случайно сказал «девушка», ибо, несмотря на свои годы, эрцгерцогиня все еще девушка — и внешне, и по своим манерам. Все такими же остаются ее влажные и блестящие глаза, все та же грация, восхищавшая в свое время современников, большая часть которых погибла в Ночь Длинных Ножей. Она и теперь станцует вам под звуки народных мелодий, если вы бросите ей рондип — монету стоимостью в один доллар. Но для тех, кто помнит ее во цвете лет, помнит ее популярность в народе, ее покровительство искусствам, ее знаменитый роман со своим кузеном графом Антоном… Для тех, кто помнит все это, вид нынешней эрцгерцогини Паулы Рондийской, зарабатывающей танцами на ужин, вызывает тошноту и заставляет сжиматься сердце. Так никогда не было. Мы помним вечерние выходы на балкон и кружащих в воздухе летучих мышей.