Эрагон. Возвращение - [33]

Сапфира была полностью с ним согласна. «Гномы, похоже, думают, что самоцветы заменяют цветы!» — фыркнула она и надолго умолкла. Лишь когда стало совсем темно, она сказала:

«Поздно уже. Пора возвращаться».

«Хорошо», — согласился Эрагон; он уже почти ничего не видел вокруг.

Сапфира поплыла к земле большими ленивыми кругами, опускаясь все ниже и ниже. Тронжхайм сиял, точно маяк, в самом сердце огромной горы, хотя они были еще довольно далеко оттуда. Вдруг Сапфира мотнула головой и сказала:

«Смотри!»

Эрагон попытался проследить за ее взглядом, но видел перед собой лишь серую мглу.

«Что там?» — спросил он.

Вместо ответа Сапфира сложила крылья и скользнула куда-то влево, на одну из четырех дорог, выходивших из Тронжхейма точно на север, юг, запад и восток. Лишь когда они опустились на землю, Эрагон заметил поблизости на небольшом холме необычный белый столб. Столб этот странным образом изгибался в сумерках, точно оплывшая свеча, а потом вдруг превратился в Анжелу, одетую в рубаху из светлой шерсти.

В руках у ведьмы была огромная плетеная корзина, полная каких-то невиданных грибов; Эрагон даже названий этих грибов не знал. Когда Анжела подошла поближе, он спросил:

— Ты что, поганки собираешь?

— А, это вы! — улыбнулась Анжела, ставя корзину на землю. — Вечер добрый! Только «поганки» — понятие слишком общее. Да и вообще, у каждого из них свое название. — Она протянула ему на ладони несколько грибов. — Это вот желтый рогатик, а это — чернильный гриб. Смотри, это гриб-пупок, а вон тот называется «щит гнома»; еще вот «жесткая подошва» и «кровавое кольцо». Ну, а это пятнистый обманщик. Прелесть, правда? — Она по очереди показывала ему каждый гриб. «Пятнистым обманщиком» назывался гриб с розовыми, лиловыми и желтыми пятнышками на шляпке.

— А это что такое? — спросил Эрагон, указывая на гриб с ярко-синей ножкой, огненно-рыжей, бахромой и блестящей двухъярусной шляпкой.

Анжела любовно посмотрела на гриб и сказала:

— Фрикаи Андлат, как его называют эльфы. «Дружок смерти». Если съесть хоть крошечный кусочек его ножки, мгновенно умрешь, зато шляпка способна исцелить от большей части ядов. Это из него делают нектар Тюнивора. Фрикаи Андлат растет только в пещерах Дю Вельденвардена и Фартхен Дура, но здесь его грибница скоро погибнет, если гномы не перестанут повсюду раскидывать свое дерьмо.

Эрагон оглянулся и понял, что они стоят на огромной куче навоза.

— Привет, Сапфира, — сказала Анжела, подойдя к драконихе и ласково потрепав ее по морде.

Сапфира от удивления даже глазами захлопала, но вид у нее был довольный, и она виляла хвостом, как собака. Вдруг из темноты, как всегда неслышно, вынырнул кот Солембум с пойманной крысой в зубах. Слегка поведя усами в качестве приветствия, волшебный кот устроился неподалеку и принялся ужинать, старательно игнорируя всех остальных.

— Значит, — сказала Анжела, засовывая за ухо непослушную прядь вьющихся волос, — вы отправляетесь в Эллесмеру?

Эрагон кивнул. Он даже спрашивать не стал, как она об этом узнала; она, похоже, всегда все и обо всем знала. Поскольку он продолжал молчать, Анжела проворчала:

— Ну ладно, хватит тебе! Не будь таким занудой. Это же все-таки не допрос под пыткой! (Эрагон невольно улыбнулся.) Вот-вот, улыбнись наконец! Ты должен радоваться, что это не казнь и не допрос! А то ишь, обмяк, точно та крыса, которую Солембум поймал. Да-да, обмяк! Какое выразительное слово, тебе не кажется?

Эрагон не выдержал и рассмеялся; Сапфира тоже довольно фыркнула, и глубоко в горле у нее что-то заклокотало.

— Я не уверен, что этим словом стоит так уж особенно восхищаться, — сказал Эрагон, — но я отлично понял, что ты имела в виду.

— Ну, и хорошо, что понял. Понимание — вещь хорошая. — Изогнув брови дугой, Анжела своим кривым ногтем поддела шляпку гриба и перевернула ее, изучая бахрому на ножке и пластинки на внутренней стороне шляпки. Потом сказала: — Между прочим, это чистая случайность, что мы сегодня встретились, поскольку ты собираешься уезжать, а я… буду сопровождать варденов в Сурду. Я ведь тебе говорила, что люблю находиться там, где что-то происходит, а Сурда станет как раз таким местом.

Эрагон снова улыбнулся.

— Но это значит, — сказал он, — что наше путешествие в Эллесмеру будет совершенно безопасным, иначе ты, наверное, отправилась бы с нами.

Анжела пожала плечами и вдруг посерьезнела.

— Будь осторожен в Дю Вельденвардене, Эрагон. Мнение о том, что эльфы загадочны и непостижимы, отнюдь не означает, что они не подвержены гневу и страстям, как и мы, смертные. Однако их чувства делает особенно опасными то, что они очень умело их скрывают — порой годами.

— Так ты бывала в Эллесмере?

— Давным-давно.

Помолчали. Потом Эрагон спросил:

— А что ты думаешь насчет планов Насуады?

— Хм… Она приговорена! И ты приговорен! Все они приговорены! — Анжела вдруг захихикала, согнувшись пополам, точно старая карга; потом вдруг резко выпрямилась и сказала вполне серьезно: — Заметь, я не уточнила, что это за приговор и кто его вынес, а значит, что бы ни случилось, я окажусь права в своих предсказаниях! Вот до чего я умна! — Она снова хихикнула, подхватила свою корзину и пристроила ее на бедро. — По всей видимости, некоторое время мы с тобой наверняка не увидимся, так что прощай. Желаю тебе удачи, но на всякий случай избегай жареной капусты, не ешь ушной серы и всегда старайся отыскать в жизни светлую сторону! — И, весело подмигнув Эрагону, колдунья поспешила прочь, а он так и остался стоять, недоуменно хлопая глазами.