Эра воды - [29]

— На этой трещине он остановился? И какая глубина? — спросил я Роба.

— По данным локации, один километр семьсот восемь метров.

— Зонд достиг дна?

— Нет.

— Значит, мы не увидим, что там внизу?

— При достижении нижней точки модуль «А» сфокусировал прожектор и выполнил съемку в нескольких спектральных режимах.

Действительно, движение стен вокруг прекратилось, больше мне не казалось, что падаю в пропасть. Камера замерла, модуль дал направленный луч, все вокруг полыхнуло ярким белым светом. В глубине что-то сверкнуло в ответ. Камера быстро приблизила изображение, я разочарованно покачал головой. Ничего интересного. Тот же гладкий лед, местами поврежденный упавшими с верхотуры глыбами.

— Инфракрасная съемка показала повышенную температуру на дне. — Сообщил робот. — Радиолокационное зондирование дает толщину льда до полутора метров. Предположительно, подо льдом находится более теплая среда, слабо проводящая электрический ток.

— Что это может быть? — тупо спросил я, и получил ответ, заставивший покраснеть.

— Наиболее вероятный состав подповерхностного слоя: вода низкой минерализации.

Ага, вот и первое открытие! Мы нашли подземную реку.

— Ро-об… — протянул я в задумчивости.

— К твоим услугам, Пол. — Тут же отозвался робот, решивший, что его позвали.

— Какая там температура?

— Необходимо уточнение вопроса.

— Какая температура вверху и внизу расщелины, как она менялись? В градусах Цельсия, округляй до целых.

— В начале спуска зонда температура составила минус двадцать. В точке остановки зонда температура составила минус тринадцать. Рассчитанная температура поверхности льда составила минус пять. Для расчета температуры воды недостаточно данных.

— А давление? По отношению к поверхности, округленно? Откуда здесь жидкая вода?

Услышав ответ, я присвистнул и хлопнул ладонью по бедру. Похоже, Марс еще не раз удивит меня. Подо льдом течет вода, глубже может быть еще теплее. Да что значит «может быть»?! Это наверняка так, ведь буровики уже вскрывали погребенные озера, правда, соленые, и не в этом районе Марса, и давление в них держится за счет литосферы, они же залегают линзами — а тут река.

— Показывай дальше, — скомандовал я.

— Модуль «А» достиг предела устойчивой радиосвязи и вернулся. Транслирую запись, сделанную модулем «B».

Вновь на меня наехала и скрылась за спиной арка выхода из нашей пещеры; мелькнул грот, теперь уже с другой стороны — более широкий, чем показалось по первой записи. Здоровенный монолит, который я ошибочно принял за правую стену, делил ледяную полость надвое, скрадывая пространство. Его нетрудно было принять за грубо высеченный менгир, неолитическую колонну, произведение искусства людей каменного века. «Если бы дело имело место на Земле, следовало бы непременно рассмотреть данную гипотезу, доктор Джефферсон» — хмыкнул я себе под нос.

Тормознув трансляцию и приглядевшись, я отметил, что порода-то в монолите определенно осадочного происхождения. Похоже на обычный песчаник, часто встречающийся на Земле. Прослоек замерзшей воды в нем не наблюдалось, зато поблескивала слюда. «Очень возможен доледниковый генезис, хорошо бы осмотреть на предмет окаменелостей, чем черт не шутит, вдруг повезет… И обязательно взять образец, когда будем проходить здесь…» — ненадолго я забыл, в каком положении нахожусь.

Пещера повела круто вниз, превратившись в наклонный колодец метров семидесяти глубиной. Обледенелые стены хорошо отражали свет. По данным радиолокации толщина льда составляла тут всего несколько сантиметров, глубже лежал камень. Модуль цеплялся за лед щупальцами, быстро перебирал ими и совершенно не скользил. Вскоре он выбрался на бугристую, матово поблескивающую поверхность — дно просторной пещеры с низко нависающей кровлей, на первый взгляд показавшейся мне каменной. Однако, подумав, я решил, что это вмороженные в лед обломки разнородного состава, будто гигантская липучка собрала их с поверхности, чтобы драпировать потолок в стиле «дикая природа».

Результат зондирования подтвердил мою мысль: выше, скорее всего, залегал лед. Осталось ли это от донной морены — кусков породы, срезанной ползущим ледником — или имело другую природу, можно разобраться потом, когда дойдут руки. А пока оставалось только следить за тем, как мелькают колонны и сугробы, как стремительно пролетают мимо замерзшие стены с коричневыми, черными, красными включеними осадочных пород, в основном, песчаника (но кое-где и чего-то похожего на карбонаты). Я делал звуковые пометки: «взять пробу», «посмотреть внимательнее» — и так увлекся, что из головы напрочь вылетела главной цели путешествия: поиск выхода на поверхность. Я чувствовал себя планетологом на рабочем месте, «в поле», и занимался привычной работой.

Модуль «B» блуждал в ледяных лабиринтах едва ли не втрое дольше своего брата, модуля «А», и было это связано с тем, что он попал в гигантский колонный зал с путаницей коротких ветвящихся ходов, где, не имея навигационной аппаратуры, можно было бы блуждать вечно, так и не отойдя от входа даже на полкилометра. Робот прилежно объехал все закоулки, профессионально проскребся через несколько «шкурников», один из которых оказался весьма извилистым, и вышел почти к начальной точке маршрута.