Эра титанов - [90]

– Я знал вашего отца, Ник.

Я ненавидел, когда встречи начинались таким образом, потому что всякий раз не знал, что сказать в ответ. У некоторых при этом наворачивались на глаза слезы (мой отец умер два года назад), другие начинали вспоминать эпизоды из моего детства, о которых я не имел ни малейшего представления (тут следует признать, что я всегда слушал их с удовольствием), а третьи, как сидевший передо мной человек по имени Аластер Хьюджес, просто делали паузу и ждали моей реакции.

Мой взгляд на несколько мгновений задержался на лондонском небе – вернее, на той его части, которая проглядывала сквозь сумрачный туман. День выдался таким же серым, как и мое настроение. Я подумал, что, возможно, мне стоило переехать в Лондон – может, тогда в моей жизни что-то изменилось бы? К тому же это стало бы отличным вложением капитала. Однако я слышал, что правительство собиралось ввести дополнительные налоги на дома, которыми владеют иностранцы. Удивительно, что они не сделали этого до сих пор…

– Вы тоже были дипломатом? – наконец спросил я.

Выяснилось, что так и было. Хьюджес рассказал о постах, которые занимал, и поведал неизвестную мне историю про отца, произошедшую в 1985 году в Никарагуа. Это была хорошая история, и рассказывал он мастерски. Мне понравился Аластер. Наверное, именно для этого он ее и вспомнил. Могу спорить, он был отличным дипломатом.

Когда мы перестали смеяться, Хьюджес заговорил о деле, ради которого встретился со мной.

– Вы хотите построить плотину, перегораживающую Гибралтарский пролив? – спросил я напрямик.

Аластер слегка подался вперед:

– Мы построим такую плотину.

Я смотрел на него и еще двоих людей, сидевших рядом, и не понимал, какое все это имело отношение ко мне. Перед встречей я сказал, что обычно финансирую компании, связанные с Интернетом – как правило, на самой ранней стадии развития. Исходные вложения были сравнительно невелики, ну, а если проект развивался успешно, я участвовал в следующих этапах финансирования и на победителях удваивал вложенный капитал. Я редко вкладывал больше двадцати миллионов в одну компанию к тому моменту, когда она закрывалась или становилась ликвидной, и чаще всего занимался первичным размещением или покупкой акций. А мои собеседники говорили о миллиардах и собирались построить нечто грандиозное. И даже если у них были необходимые деньги, я сомневался, что политики одобрили бы такое невероятное изменение мира.

– Реализация проекта займет десятилетия, Ник, – стал объяснять Хьюджес. – Это будет крупнейшее строительство в мире, сотрудничество многих стран, которое изменит лицо Земли. Чудеса древнего мира, пирамида Хеопса, храм Артемиды в Эфесе, статуя Зевса на Олимпе – большинство из них были памятниками, религиозными святынями. А дамба будет созидать. Она укажет новый путь для человечества, глобальное сотрудничество, умение широко мыслить. Дамба покажет всему миру, что мы способны решать серьезные проблемы. Она будет возведена не при помощи долларов, фунтов, евро или даже человеко-часов. В ее основе будет лежать консенсус.

Он протянул мне несколько рисунков. В центре дамбы был водопад, который низвергался в голубой бассейн, расположенный в глубине каменистой коричневой долины, зеленой на дальних подступах к ней. А на верхней части дамбы стояло несколько простых невысоких зданий.

– Такое огромное сооружение нуждается в мощном фундаменте, – добавил Аластер. – И мы говорим не о фундаменте из стали, бетона или денег. Речь о людях. Любое успешное предприятие начинается с правильных людей. Я уверен, что именно так обстоит дело в стартапах[14], не правда ли? Когда две компании начинают развивать одинаковые технологии, побеждает та, где лучше подобрана команда.

Я кивнул.

– Вы выбираете стартап из-за того, что вам нравится быть на первом этаже чего-то большого, способного оказать значительное влияние на будущее, – продолжил уговаривать меня Хьюджес.

– Пожалуй, – согласился я.

– Нет ничего грандиознее нашего проекта, Ник. И мы находимся на первом этаже.

– Да, но дело в том, что я не понимаю, какое отношение имею к вашему проекту. Поймите меня правильно, ваши идеи впечатляют, их потенциал очевиден. Но…

– Вы обладаете уникальной квалификацией, Ник. Люди, с которыми вы росли, ходили в школу и ездили по всему миру, в течение следующих десятилетий станут сенаторами, премьер-министрами, главами крупнейших компаний – то есть теми, кто будет принимать решение о правомочности строительства дамбы. Они – рычаги будущего.

– Может быть. Но послушайте, я не был слишком популярен среди своих одноклассников, и едва ли друзья моего детства разрешат осушить свои побережья.

– Но они выслушают вас, Ник. А больше нам ничего не требуется. Вы не стали дипломатом, как ваш отец. Вы решили заниматься чем-то другим, чтобы вас не сравнивали с ним. Вы хотите идти по собственному пути.

– Ну да, тут, пожалуй, вы правы.

– Но вы ищете перемен, серьезных перемен. Вот почему вы прилетели в Лондон, даже зная, что речь не идет об обычных стартапах. Мы лишь просим, чтобы вы обдумали наше предложение. Ничего больше. Мы предлагаем вам возможность стать лицом международной инициативы, которая изменит историю человечества. Ваш отец с удовольствием принял бы участие в нашем проекте. Именно подобные вещи делали его счастливым. И в вас тоже есть нечто подобное.