Эра дракона - [71]
Это не устаивало многих. Но у красных директоров и комсомолят кишка была тонка, чтобы подставляться под пули преступных авторитетов.
Правоохранительная же система была в состоянии полураспада, когда не знали, не умели, а иногда и не хотели навести нормальный порядок. Но большинству сотрудников правоохранительных органов было ясно, что победа профессиональных преступников в этой смертельной борьбе за капитал именно для них означает не лучший, а худший вариант.
И тут почти сама по себе в головы некоторым из них пришла мысль прямо или косвенно поддержать тех, кто реально способен помешать победе самой страшной силы. Противопоставить профессиональным преступникам свой профессионализм правоохранители не могли, но поддержали спортсменов.
Тогда считали, что «все это не может происходить без ведома и участия официальных силовых структур»[547].
Во многих регионах страны вспыхнула борьба между этими двумя силами. «В начале 90-х годов стали образовываться неформальные группы, скажем так, опеки бизнеса.
Не всегда их можно было назвать криминальными, порой они просто сопровождали бизнес, обеспечивали надежность сделок…
Во многих городах вместо паханов-уголовников нынче сомнительным бизнесом правят группы бывших спортсменов, не имеющих уголовного прошлого, умеющих действовать корректно и жестко в то же время.
Набрав силу, такие группы стали прибирать к рукам уже и серьезную промышленность, особенно ту, что связана с экспортом»[548].
А пока страна разваливалась, аппетиты соседних держав разыгрались.
3.3. «Северные территории»
Это Америка уничтожила (часто бессмысленно) сотни тысяч ни в чем не виновных мирных жителей Японии. Это Америка захватила немало бывших японских территорий! Но (вот что значит эффективное промывание мозгов!) «…американцам удалось перевести от себя гнев японского народа на Советский Союз и на многие десятилетия вбить клин раздора между нашими странами. Сейчас российско-японские отношения напоминают примирившихся соседей, продолжающих здороваться сквозь зубы, с шипением. Ни о каких добрососедских отношениях говорить не приходится, пока не будет решен, по мнению японцев, «главный вопрос»…»[549] Речь о так называемых «северных территориях».
«Северные территории» — термин японского происхождения.
«Содержание термина «северные территории» имеет в Японии узкое и широкое толкование. В узком смысле в состав северных территорий, согласно указу японского правительства от 1969 г., включаются несколько островов Курил…В широком смысле в границы северных территорий входят все Курильские острова и Южный Сахалин. При этом ультраправые круги Японии выдвигают претензии и на северную часть Сахалина, Приморье, Приамурье, а также южную часть полуострова Камчатка. Жесткая увязка японцами оказания финансовой помощи, значительного расширения экономического сотрудничества и подписания мирного договора между Россией и Японией с решением территориального вопроса сохраняется определяющей в политике японского руководства. В течение всего послевоенного периода эта проблема остается наиболее сложной в советско-японских отношениях»[550].
Официально Япония под «северными территориями» понимает несколько южнокурильских островов. Именно их она и настаивает вернуть себе. Разумеется, уступи мы их Японии, как запросы возрастут. «Причем ранее эти острова имели одинаковый статус с остальными Курильскими островами. Все Курильские острова перешли в 1875 г. от России к Японии и все вернулись назад в 1945 г. Отделение южных островов от остальных Курил есть плод крючкотворства японских дипломатов»[551].
Неуступчивый и долговременный министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко оставил после себя воспоминания, в которых не забыл Японию и ее претензии на так называемые «северные территории». «Не все в Японии, — писал Андрей Андреевич, — выбросили из головы территориальные амбиции, представляющие собой анахронизм в японской политике по отношению к СССР. Потому одной из основных целей контактов и переговоров с руководящими деятелями Японии и сегодня остается внушить мысль: чем скорее избавятся от этих амбиций те круги, которые определяют политику Токио, тем лучше для Японии, и для мира в целом»[552].
Прошел лишь год после выхода в свет этих воспоминаний, и северный сосед Японии вступил в смутный период. А стоило только стране ослабнуть, как побитая когда-то Япония всерьез захотела получить «северные территории». И нужно быть глупцом, чтобы не попробовать заполучить что-нибудь в соседнем развалившемся хозяйстве. Дело-то житейское. Испокон веков так все поступали.
«Ларчик открывается просто, — писал Александр Широкорад. — Россия сейчас слаба, а Америка сильна. Изменится подобная ситуация, и японцы напрочь забудут о Южных Курилах, зато вспомнят о Хиросиме и Микронезии.
Собственно говоря, по-своему Япония права. Для нее получение «северных территорий» означает большой шаг в сторону реального превращения в мировую державу. Практически сразу после этого Япония превращается из большой экономической силы в большую политическую. Не говоря уже о заметном территориальном приращении для сравнительно небольшой по территории страны.
