Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси - [7]

Становление этой школы связано с именами В. А. Брима, Е. А. Рыдзевской, а ее наибольшие успехи — прежде всего с именем выдающегося исследователя и организатора науки М. И. Стеблина-Каменского. В его работах, а также в трудах таких ученых, как А. Я. Гуревич, Е. А. Мелетинский, О. А. Смирницкая, А. А. Сванидзе, И. П. Шаскольский, Е. А. Мельникова, С. Д. Ковалевский, В. А. Закс и др., сосредоточены принципиально важные результаты изучения скандинавского средневековья. Опираясь на эти достижения, можно осуществлять соединение археологических данных — с ретроспективным анализом письменных источников, реконструировать основные характеристики общественно-политической структуры, системы норм и ценностей Скандинавии IX-XI вв.

Во второй половине XX века в советской России сложился, оформившись с 1956 г., поразительный, уникальный в своем роде и до сих пор должным образом не оцененный феномен советской скандинавистики. Из чисто литературоведческой среды переводчиков волшебных сказок Ханса Кристиана Андерсена и Астрид Линдгрен выросли высококвалифицированные исследователи уникального в европейской культуре корпуса древнесеверной литературы, «Эдды», саг и поэзии скальдов. Для формирования самосознания автора этих строк одним из решающих условий было ознакомление в отроческом возрасте с первым изданием «Исландских саг» в переводах под редакцией М. И. Стеблина-Каменского (1957 г.). Но к этому времени значение древнесеверных литературных и исторических памятников было уже бесспорным и для профессиональных историков, и не только исследователей стран зарубежной Европы, но и историков Древней Руси, равно как России Нового времени.

«Скандинавский сборник», издававшийся в Советской Эстонии (Таллин-Тарту) с 1956 г., составил к концу советской эпохи тридцатитомную серию, где регулярно публиковали свои исследования филологи и литературоведы, историки и экономисты, археологи и этнографы Москвы, Ленинграда, Петрозаводска, Таллина и Тарту, Риги и Вильнюса, Хельсинки и Стокгольма. С начала 1970-х гг. регулярно, раз в три года, проходили междисциплинарные «Скандинавские конференции» — Всесоюзные конференции по изучению истории, экономики, языка и литературы Скандинавских стран и Финляндии (поставлявшие основные материалы для «Скандинавских сборников», но значительно более широкие по составу участников и тематике).

К началу 1980-х гг. усилиями советских скандинавистов на русском языке был издан основной корпус литературных памятников, относящихся или восходящих к эпохе викингов: «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда» Снорри Стурлусона, образцы поэзии скальдов, крупнейшие исландские «родовые саги», свод «королевских саг» — «Хеймскрингла» («Круг Земной» Снорри Стурлусона), рунические надписи со сведениями о Восточной Европе. Это значительно облегчило исследователям работу с оригиналами, а также проверку выводов и наблюдений со стороны специалистов-историков смежных областей медиевистики.

В значительной мере заново были систематизированы археологические данные. За последние 25-30 лет коллективными усилиями проведены новые исследования ряда древнерусских памятников, освещающих русско-скандинавские отношения; а их результаты обобщены в серии коллективных и авторских публикаций (Кирпичников, Лебедев, Булкин, Дубов, Назаренко 1978,1980; Кирпичников, Лебедев, Дубов 1981; Дубов 2001). Отечественные археологи все более целенаправленно обращаются и к изучению древностей викингов на территории самой Скандинавии. Задолго до «перестройки» середины 1980-х последовательно возрастал уровень научного сотрудничества, реализованного в совместных изданиях (Varangian problems 1970), конференциях, обмене археологическими выставками (Сокровища викингов 1979).

Все это создало качественно новую базу, позволявшую, вполне с позиции историко-материалистической, марксистской методологии, опираясь на комплексное изучение археологических материалов, письменных и других данных, последовательно рассмотреть все доступные изучению аспекты внешнеполитической жизни, социально-экономического, государственно-политического и культурного развития Скандинавии IX- XI вв. Системное освоение этих аспектов вело, как и в других сферах исследования отечественных историков, вместе с освоением «системной стратегии» 1970-х гг. (Клейн 1993), к постепенной переоценке и новой субординации действующих научных парадигм.

В этом процессе советская наука, и в целом наука «социалистического лагеря», второй половины XX века вошла в общее русло переоценки и перестройки системы средств познания, «когнитивной революции» мирового научного сознания (Колосов 2001; 216-294, 306). «Примат экономики» марксистского исторического материализма, как и «социальную критику разума» западного, американо-европейского «бихевиоризма», последней из позитивистских парадигм естественнонаучной методологии в сфере гуманитарных и социальных наук, к началу 1990-х гг. уравновесила парадигма «ментализма».

В практике работы над первым изданием этой книги автор вполне самостоятельно столкнулся с принципиальной значимостью ментальных структур «духовной культуры», не только завершающих, но и определяющих конкретное состояние исследуемого общества, в данном случае — скандинавского общества эпохи викингов. Совмещение с археологическим (и собственно историческим, историко-политическим и правовым) материалом результатов исследований архаической древнесеверной литературы (Мелетинский 1968, 1973; Стеблин-Каменский 1946, 1958, 1975, 1976; Гуревич 1977), равно как изобразительного искусства, пластики, орнаментики викингов, позволило наметить этапы координированной эволюции — общества и личности, раскрыть историю Скандинавии тысячелетней давности как процесс становления правового статуса и когнитивной самостоятельности действующего «субъекта истории» (Лебедев 1985). Эта «персонализация» исторического процесса раскрывала и новые горизонты внеличностных, межкультурных и межцивилизационных связей, определив магистральное русло подхода к изу-чению «внешних составляющих» истории Скандинавии эпохи викингов как на Западе, так и на Востоке, в христианской Европе и в формирующейся Древней Руси.