Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир - [6]
5. Объяснение трюка: создатели «Шерлока» предлагают одно нелепое объяснение за другим и в результате оставляют зрителя с носом. Скорбный пафос сменяется фарсом, откровенным обнажением приема (сцена падения многократно проигрывается в «Пустом катафалке», что усиливает комический эффект). Любопытно, что такая стратегия, призванная высмеять и подорвать ожидания зрителей, в результате лишь укрепляет ощущение чуда, загадки: Шерлоку, как всегда, удалось невозможное, и Уотсон не собирается настаивать на срывании покровов с истины.
6. Фигура Мориарти – архиврага и темного двойника Шерлока – сохраняет свое значение в качестве своего рода «субличности» Шерлока: в его гибели также невозможно быть уверенным до конца.
«Холмсы» и «Уотсоны»: полная гибель невсерьез
Мнимая гибель, происходящая на глазах у друга, становится финалом другого знаменитого холмсианского сериала «Доктор Хаус» (House MD, 2004–2012), возвращающего нас к #медицинским истокам новелл о Холмсе (прототипом которого, как известно, был доктор Джозеф Белл, чей диагностический метод под пером Конан Дойля превратился в метод криминалистического расследования. В сериале «Доктор Хаус» мы имеем дело с обратным превращением). Сериал завершается «рейхенбахом», воспроизводящим все опорные моменты и поэтому легко опознаваемым зрителями.
Вместо архиврага (#Мориарти) внешним фактором, толкающим героя на инсценировку своей гибели (самоубийства), оказываются разного рода тяжелые обстоятельства (смертельная болезнь «Уотсона» – друга и коллеги Хауса, Уилсона; Хаус полностью дискредитирован во всех своих отношениях с людьми; ему угрожает тюремное заключение). Вместо водопада в сериале фигурирует горящее здание (вспомним, что «дыму из горящего здания» уподобляет водопад Конан Дойль): охваченные адским пламенем балки рушатся на Хауса прямо на глазах у слишком поздно появившегося Уилсона. Медицинское освидетельствование тела подтверждает, что оно принадлежит Хаусу. Хаус незримо присутствует на собственных похоронах; выманивает с них Уилсона; рассказывает ему, «как все было». Эмоциональная встреча героев не особенно интенсивна (в отличие от «Шерлока»), поскольку финальный трюк Хауса слишком хорошо укладывается в череду его бесконечных проделок «при жизни» и многострадальный Уилсон уже устал негодовать. Кроме того, поверхностность объяснений Хауса и особенности болезни Уилсона заставляют нас подозревать, что эта встреча – плод воображения Уилсона или даже его галлюцинация>13 (подобным приемом создатели сериала неоднократно пользовались на протяжении всех восьми сезонов).
В сериале «Шерлок» герой переживает профессиональное крушение (как позже выясняется, тоже мнимое) – Мориарти вынуждает его признать себя шарлатаном. Крушение, разумеется, еще один синоним падения, «водопада». Задолго до «Шерлока» тема мнимого разоблачения героя в рамках холмсианского нарратива прозвучала в культовом сериале 1990-х «Секретные материалы» (The X-files, 1993–2002). Специальные агенты ФБР Фокс Малдер и Доктор-патологоанатом Дана Скалли ведут расследования паранормальных явлений, заработав себе репутацию опасных чудаков. Малдер одержим своим квестом, поиском истины (связанной с инопланетянами и заговором в правительстве). Противники Малдера путем хитроумных манипуляций заставляют его поверить в то, что его квест был не более чем самообманом. Раздавленный осознанием провала миссии всей своей жизни, герой кончает с собой, выстрелив себе в лицо, так что труп становится практически невозможно опознать. Единственное подтверждение – профессиональное свидетельство его напарника, доктора Скалли, которая опознает труп по косвенным признакам. Скалли дает подробные показания комиссии ФБР, подтверждая как гибель Малдера, так и факт его роковых заблуждений. Ее горе выглядит вполне убедительно (а ее отчет комиссии становится одновременно и формой повествования от первого лица, новеллой Уотсона о гибели Холмса). На этой серии сезон заканчивается, и между финалом предыдущего и началом следующего сезона пролегает значительный отрезок реального времени, в течение которого зритель должен дожидаться «разоблачения трюка».
Выясняется, что Скалли – конфидент Малдера (т. е. его Уотсон и Майкрофт одновременно), а мнимое самоубийство Малдера было дымовой завесой, позволяющей ему провести свое тайное расследование и подготовить с помощью Скалли ловушку, в которую удастся завлечь крупную дичь (по модели истории с Себастьяном Мораном у Конан Дойля). У Малдера есть архивраг («Мориарти»), способствовавший дискредитации героя: он подозревает, что Малдер остался жив. В рамках той же сюжетной арки архивраг погибает, причем его тело, как и тело Мориарти, бесследно исчезает, что дает нам основания сомневаться в его гибели (в дальнейшем эта догадка подтвердится).
Структура обмана врага и друга сохраняется, только в роли обманутого и горюющего друга «Уотсона» оказывается зритель, идентифицирующийся со Скалли до объяснения трюка («гибели» героя).
В сериале «Элементарно» (Elementary, 2012–2019), который изначально планировался как американский аналог «Шерлока», структура «рейхенбаха» воспроизводится дважды, с использованием разнообразных комбинаций элементов. «Рейхенбах», приближенный к каноническому, – это спектакль, разыгранный для Мориарти. Холмс – наркоман в завязке – должен убедить своего архиврага, что у него произошел срыв – тяжелое крушение для героя, который долго боролся со своей зависимостью; срыв (relapse) – снова синоним падения, к тому же сам «срыв» происходит в ванной, в душе (сниженный образ водопада)
Современная наука знает множество примеров сосуществования и взаимовлияния гуманитарных и естественных дисциплин. В сферу интересов гуманитариев все чаще попадают области, связанные с бытовыми сторонами человеческой деятельности, среди которых прежде всего — судебное право, медицина, психология, культура повседневности, образование. Объединение методик гуманитарных и естественных наук породило ряд междисциплинарных интеллектуальных течений, среди которых особенно выделяется literature and medicine.Предмет настоящей статьи — обзор исследований LM.
По прошествии пяти лет после выхода предыдущей книги «По Фонтанке. Страницы истории петербургской культуры» мы предлагаем читателям продолжение наших прогулок по Фонтанке и близлежащим ее окрестностям. Герои книги – люди, оставившие яркий след в культурной истории нашей страны: Константин Батюшков, княгиня Зинаида Александровна Волконская, Александр Пушкин, Михаил Глинка, великая княгиня Елена Павловна, Александр Бородин, Микалоюс Чюрлёнис. Каждому из них посвящен отдельный очерк, рассказывающий и о самом персонаже, и о культурной среде, складывающейся вокруг него, и о происходящих событиях.
Произведения античных писателей, открывающие начальные страницы отечественной истории, впервые рассмотрены в сочетании с памятниками изобразительного искусства VI-IV вв. до нашей эры. Собранные воедино, систематизированные и исследованные автором свидетельства великих греческих историков (Геродот), драматургов (Эсхил, Софокл, Еврипид, Аристофан), ораторов (Исократ,Демосфен, Эсхин) и других великих представителей Древней Греции дают возможность воссоздать историю и культуру, этногеографию и фольклор, нравы и обычаи народов, населявших Восточную Европу, которую эллины называли Скифией.
Сборник статей социолога культуры, литературного критика и переводчика Б. В. Дубина (1946–2014) содержит наиболее яркие его работы. Автор рассматривает такие актуальные темы, как соотношение классики, массовой словесности и авангарда, литература как социальный институт (книгоиздание, библиотеки, премии, цензура и т. д.), «формульная» литература (исторический роман, боевик, фантастика, любовный роман), биография как литературная конструкция, идеология литературы, различные коммуникационные системы (телевидение, театр, музей, слухи, спорт) и т. д.
В книге собраны беседы с поэтами из России и Восточной Европы (Беларусь, Литва, Польша, Украина), работающими в Нью-Йорке и на его литературной орбите, о диаспоре, эмиграции и ее «волнах», родном и неродном языках, архитектуре и урбанизме, пересечении географических, политических и семиотических границ, точках отталкивания и притяжения между разными поколениями литературных диаспор конца XX – начала XXI в. «Общим местом» бесед служит Нью-Йорк, его городской, литературный и мифологический ландшафт, рассматриваемый сквозь призму языка и поэтических традиций и сопоставляемый с другими центрами русской и восточноевропейской культур в диаспоре и в метрополии.
Данная книга является первым комплексным научным исследованием в области карельской мифологии. На основе мифологических рассказов и верований, а так же заговоров, эпических песен, паремий и других фольклорных жанров, комплексно представлена картина архаичного мировосприятия карелов. Рассматриваются образы Кегри, Сюндю и Крещенской бабы, персонажей, связанных с календарной обрядностью. Анализируется мифологическая проза о духах-хозяевах двух природных стихий – леса и воды и некоторые обряды, связанные с ними.
Наркотики. «Искусственный рай»? Так говорил о наркотиках Де Куинси, так считали Бодлер, Верлен, Эдгар По… Идеальное средство «расширения сознания»? На этом стояли Карлос Кастанеда, Тимоти Лири, культура битников и хиппи… Кайф «продвинутых» людей? Так полагали рок-музыканты – от Сида Вишеса до Курта Кобейна… Практически все они умерли именно от наркотиков – или «под наркотиками».Перед вами – книга о наркотиках. Об истории их употребления. О том, как именно они изменяют организм человека. Об их многочисленных разновидностях – от самых «легких» до самых «тяжелых».
Когда мы говорим о кино, мы прежде всего обращаем внимание на художественную его наполненность, на мастерство актеров, на режиссерские решения, сценарные изыски и качество операторской работы. Выдающиеся картины (актеры, режиссеры и проч.) получают премии, утверждающие и подтверждающие их художественную ценность, и в этом ключе потребитель, усредненный массовый зритель, и мыслит о кино. Однако в обществе победившего и доминирующего капитализма на второй план отходят рассуждения о продукте кинопроизводства как о товаре, а о самом кинематографе – как об индустрии товарного фетишизма, в которой значение имеют совершенно иные показатели и характеристики, которые определяет и направляет вполне видимая рука капитализма…
Не так давно телевизионные сериалы в иерархии художественных ценностей занимали низшее положение: их просмотр был всего лишь способом убить время. Сегодня «качественное телевидение», совершив титанический скачок, стало значимым феноменом актуальной культуры. Современные сериалы – от ромкома до хоррора – создают собственное информационное поле и обрастают фанатской базой, которой может похвастать не всякая кинофраншиза. Самые любопытные продукты новейшего «малого экрана» анализирует философ и культуролог Александр Павлов, стремясь исследовать эстетические и социально-философские следствия «сериального взрыва» и понять, какие сериалы накрепко осядут в нашем сознании и повлияют на облик культуры в будущем. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.