Эпоха Красной Звезды - [41]

- Очень смешно – мама протянула мне темно синие вельветовые джинсы и серый свитер – Одевайся скорее, тебя Юрий Михайлович ждет

- Где ждет?

- На кухне

Я подскочил с кровати, быстро оделся. На кухне, действительно сидел хмурый Чурбанов и пил чай.

- Юрий Михайлович?

- Ну здравствуй, звезда бокса – министр встал, крепко пожал мне руку – Еле нашел вас. Пришлось Веверсу звонить, узнавать точный адрес

- Витя, что же ты не сообщил Юрию Михайловичу, где мы живем – мама стала доставать из шкафа печенье, пряники… В дверях маячил «мамонт», не зная куда себя деть.

- Людмила Ивановна, я буквально на секунду заскочил – Чурбанов смутился, глотком допил чай и продолжил – Тут Вить вот какое дело. Надо срочно съездить на Котельническую набережную.

- Куда??

- Ну в высотку.

- А зачем? – я недоуменно переглянулся с Лехой

- По дороге расскажу – Чурбанов скосил глаза на маму

Ага, понятно. Не хочет ее тревожить.

- Мам, мы быстро слетаем по делам и вернемся – я чмокнул опешившую маму в щеку и метнулся в прихожую. Там уже ждали охранники, которые судя по понимающим взглядам были в курсе ситуации. Мы вышли наружу и сели с Лехой в министерскую Чайку. Следом рядом приземлился Юрий Михайлович. Ворота открылись и мы кортежем с Волгами сопровождения рванули по проспекту маршала Жукова. Министр поднял трубку Алтая и коротко переговорил с кем-то: «Ну как там? Все по-прежнему? Передайте ей, что мы уже едем. Да, минут через сорок. Все, отбой». Я терпеливо ждал, глядя на мелькающие за окном сосны и елки. Леха зевал, тер глаза. Наконец, Чурбанов закончил разговор, негромко выругался

- Да что случилось то? – я резко потер уши, чтобы кровь прилила к голове. Хороший способ быстро проснуться.

- Одна дура на студенческой вечеринке вылезла на подоконник и грозится спрыгнуть – Чурбанов мрачно посмотрел в окно.

- И ради этого целый министр едет в Серебряный Бор??

- Дело в том, что это не простая студентка. Внучка первого заместителя главы Госплана Байбакова.

Леха удивленно качает головой, я тоже моргаю в недоумении.

- Наше министерство только создано – продолжает Чурбанов – Валят пока все что попало. Самоубийц-прыгунов мне ещё только на новом посту не хватало, да ещё такого уровня, вот я решился тебя побеспокоить.

- Там же милиция должна разбираться, нет? – Мамонт ткнул меня в бок – Может Щелокову позвонить?

- Он уже тоже в курсе. Милиция, врачи, все там… Но ей ты, Витя, нужен.

- Зачем? – я уже догадывался, но предпочел услышать это от министра

- Фанатка твоя. «Привезите сюда Селезнева, только с ним буду говорить» - Юрий Михайлович явно процитировал девушку – Сидит на карнизе, слезы ручьем, ревет… Врачи пытались поговорить, но какое там..

Министр махнул рукой и замолчал. Так в тишине мы и доехали до высотки на Котельнической, где снимали ‘’Москва слезам не верит‘’. Там уже стояло немало мигающих автомобилей – две милицейские, скорая, пожарная. Ступив на тротуар, я задрал голову вверх и попытался разглядеть самоубийцу. Бесполезно.

На входе в здание к Чурбанову подошел подполковник из моей охраны.

- Юрий Михайлович – почтительно обратился он к министру – Имант Янович запрещает Виктору вылезать к ней на карниз.

- Я это учту – сухо ответил Чурбанов – Поговорит с ней из квартиры.

Скоростные лифты нас быстро вознесли на 31-й этаж. В квартире жили явно не бедные люди. Об этом свидетельствовали картины, иконы, да и вся обстановка. Всех участников вечеринки видимо уже разогнали, но в одной из комнат ещё работал видеомагнитофон. Шел «Пьяный мастер» с Джеки Чаном. Ах, как же мы его в молодости любили! Собирались в компаниях, махали руками и ногами в боевых стойках. А сейчас… Смотрю и лишь зеваю.

В другой комнате был накрыт стол. Количество опустошённых бутылок впечатляло. В квартире находилось большое количество народа.

В одной группе стояли милиционеры, о чем-то переговариваясь по рациям. В другой –

сотрудники нового министерства. Их я опознал по необычным синим беретам и полувоенной форме. Третья группа состояла из врачей в белых халатах. От них отделился представительный, пожилой мужчина с бородкой клинышком и подошел к нам.

- Профессор Самохвалов – представился он, пожал нам руки - Глубокое депрессивное расстройство, аффект. Склонна к аутоагресси. Пытался несколько раз с ней поговорить, успокоить, заболтать, но бесполезно. Нужно хотя бы пять-шесть часов. Она устанет и тогда…

- Где родители? – Чурбанов обернулся к моложавому милицейскому полковнику – Тремасов, кажется?

- Так точно, товарищ министр – полковник подтянулся – Дежурный по городу, лично выехал, чтобы контролировать ситуацию. Родителям позвонили. Мать на водах в Кисловодске, отец в командировке. Включили их по телефону, через мегафон, но она закричала, что сейчас спрыгнет и врачи…

- Релизором аутоагрессии может стать любое неосторожное слово родных – начал объяснять профессор – Мы полагаем…

- Все понятно – министр отстранил врача и подошел к окну. Я с Лехой встал позади. За нами толпились напряженные охранники.

- Мирослава! – Чурбанов выглянул наружу – Мы привезли Селезнева. Поговори с ним.

Пришла моя очередь выглядывать из окна. Там находился широкий карниз 31-го этажа, на краю которого сидела шмыгающая носом девушка лет 19-ти – 20-ти. Тощая, в черном, измятом платье. На голове воронье гнездо, лицо бледное, заплаканное. Впрочем, глаза голубые, яркие. Рассматривает меня внимательно и даже мечтательно.