Эпоха человека. Риторика и апатия антропоцена - [6]

)[41], который имел революционный характер и в котором были обозначены принципы устойчивого развития. В первую очередь это принцип справедливости по отношению к представителям своего и других поколений. Он заключается в том, что устойчивое развитие не должно лишать нынешние и будущие поколения возможности удовлетворять свои потребности, поэтому предполагает борьбу с проблемами нищеты и неравных экономических условий[42]. Идея устойчивого развития включает в себя задачу сохранения экологической стабильности, задачу дальнейшего экономического развития с учетом его воздействия на окружающую среду и справедливость по отношению к представителям своего и других поколений[43]. Как ясно из сказанного, речь идет о единстве социальной, природной и экономической систем.

Принципы устойчивого развития и глобальной ответственности стали предметами международной дискуссии на «Саммите Земли» — конференции ООН, состоявшейся в 1992 году в Рио-де-Жанейро. Этика глобальной ответственности формируется благодаря размышлениям на тему все более заметного влияния и мощи человека в эпоху индустриальной цивилизации, символом чего может служить появление оружия массового поражения. Она обращается к проблематике опасности, угрожающей цивилизации[44]. Глобальная ответственность — это ответственность за сохранение человеческого рода на планете сейчас и в будущем. Идея глобальной ответственности связана с вопросом о том, кто является субъектом ответственности (обобщенное глобальное «мы») и какими должны быть масштабы деятельности и границы свободы этого субъекта (ответственности «за»), равно как и о том, какие организации должны регулировать эту ответственность на мировом уровне (ответственность «перед» природой или будущими поколениями[45]).

Теоретическую основу экофилософии составляют не только принципы устойчивого развития, но также принципы этики ответственности и осознанного самоограничения Ханса Йонаса и макроэтики взаимной ответственности Карла-Отто Апеля и Пета Стридома[46]. Можно сказать, что это оптимистическая философия, потому что она рассматривает возможности дальнейшего, целостного социально-экономико-экологического развития. Такого рода развитие она считает стратегически осуществимым.

Как мы увидим, для постэкологической философии антропоцена характерна иная риторика. В ней по-другому расставлены акценты. Прежде всего это философия почти наверняка неотвратимой климатической катастрофы и неспособности регулировать состояние планеты. Ее главная тема — необратимые потери и навсегда упущенные шансы XXI столетия. Эту философию в большей степени можно назвать экзистенциальной, и в ней сильнее ощущаются драматические и даже эсхатологические настроения, чем в экологической философии и этике ХХ века.

Что касается проблемы изменения климата, к сожалению, философских работ, которые затрагивали бы ее непосредственно, не слишком много (как в Польше, так и в других странах). Между тем она, несомненно, представляет собой важную для эпохи антропоцена теоретическую задачу, причем сопряженную с вопросом, к чему мы движемся — к революции или к разрушению[47]. Причина подобного положения вещей заключается, безусловно, в периферийном положении экофилософии, равно как и проблемы дестабилизации климата в самой этой дисциплине[48]. Сейчас экофилософию воспринимают как направление, отстающее от основного потока философских исследований[49]. Кроме того, философия окружающей среды не уделяет должного внимания проблеме климатической катастрофы. Первое заседание Американского философского общества, посвященное проблеме климата, состоялось лишь в 2008 году. Однако следует отметить, что внимание философов привлекли этические вопросы, связанные с дестабилизацией климатических условий[50].

Насколько мне известно, в обширном корпусе польской литературы по экофилософии и этике окружающей среды пока отсутствуют философские исследования на тему антропоцена. Немного на сегодняшний день и философских работ, предметом которых является проблема изменения климата. Об этико-правовых аспектах климатических изменений пишет Малгожата Каневска[51], которая рассматривает существующую на сегодня литературу по этике климата и климатических изменений.

Если говорить о мировой литературе, то в области философии климатических изменений исключением можно назвать работы Рут Ирвин, философа из Новой Зеландии. Она исследует проблему климатической катастрофы в политическом контексте, используя при этом отдельные категории философии Мартина Хайдеггера[52]. В рамках традиции аналитической философии заслуживающим внимания исключением является и подход американского философа Стивена М. Гардинера, с точки зрения которого изменение климата наносит сокрушительный удар по морали[53]. Во второй главе я подробнее остановлюсь на его позиции.

Тема антропоцена вызвала интерес и у философов — прежде всего, как мы увидим, у авторов, связанных с традицией философии науки и техники, среди которых уже упомянутый Бруно Латур, Донна Дж. Харауэй и Изабель Стенгерс. Датский философ Сверре Раффнсёе, занимающийся изучением мысли Мишеля Фуко, в небольшой работе «Философия антропоцена. Поворот к человеку» (