Так проходили годы.
Однажды к ним в гости на несколько дней приехал фронтовой товарищ Тидемана. Он привез фотографии, сделанные в те времена, и в последний вечер показал их хозяйке дома. Среди них было и групповое фото взвода, в котором служил Тидеман. На снимке солдаты сидели голые по пояс перед блиндажом и ухмылялись: они искали вшей в нательных рубахах. Улыбающийся Тидеман — второй справа — сидел с поднятой вверх рукой, крепко сжимая большой и указательный пальцы.
Жена Тидемана просмотрела все снимки один за другим. Когда она была занята этим, в комнату вошел Тидеман. Тяжелыми шагами он прошел к печке и сел на стул. Жена взяла групповой снимок и долго держала его перед собой, переводя глаза с поблекшего снимка на апатичную фигуру у печки.
— Значит, там это и случилось? — спросила она.
Товарищ мужа кивнул.
Женщина надолго замолчала. В тишине слышалось только шумное дыхание Тидемана. Какая-то мошка влетела в окно и начала порхать вокруг лампы. Дрожащая тень ее крыльев запрыгала по столу и по фотографиям, придавая им видимость движения и жизни. Женщина показала на снимки траншей и разрушенных деревень.
— Это все и сейчас так?
— Да уж наверняка, — ответил товарищ мужа.
Быстрым движением она протянула ему карандаш и разгладила ладонью пакетик из-под сахара, лежавший рядом с ней на скамье под окном.
— Напишите здесь название этого места. И как туда попасть.
Фронтовой товарищ удивленно поднял на нее глаза:
— Вы хотите туда съездить?
Женщина еще раз взглянула на снимок, на котором Тидеман сидел перед блиндажом еще смеющийся и здоровый. Потом спокойно посмотрела на него.
— Да, — ответила она.
— Мы все очень хотели бы как-нибудь туда съездить, — задумчиво произнес тот, медленно выводя буквы. — Вы должны ехать через Мец.
Прошло довольно много времени, прежде чем все было готово к отъезду. Окружающие не понимали, почему ей захотелось туда поехать, и пытались ее отговорить. Но она не обращала внимания на их возражения. Спокойно сидела и решительно упаковывала все, что считала необходимым для поездки. А когда ее принимались расспрашивать, отвечала односложно. Просто говорила:
— Так надо.
Поездка оказалась трудной. От езды у Тидемана разболелась голова, а жена не знала никого, кто мог бы им помочь. Да она и не понимала языка тамошних жителей. Она просто стояла и смотрела людям в глаза, пока они не догадывались, что она хотела сказать.
К вечеру третьего дня они добрались до того населенного пункта, где стояла рота Тидемана. Оказалось, что это малолюдная унылая деревня с длинными рядами серых домов. Таких развалин, как на фотографии, не было видно. Все было отстроено заново.
Несколько конных повозок с туристами подъехали к трактиру. Их переводчик подошел к жене Тидемана и заговорил с ней. Она спросила, не может ли он что-нибудь сказать ей о том участке фронта, где был контужен ее муж. Он пожал плечами — мол, теперь повсюду опять поля и некоторое время назад их снова засеяли.
— Повсюду? — спросила она.
— О нет! — Переводчик, видимо, начал понимать и объяснил, что неподалеку, не больше километра отсюда, все еще сохранился участок с траншеями и воронками почти в таком же виде, как раньше. — Может, отвести вас туда?
Она кивнула, и, оставив вещи в трактире, они отправились в путь.
День выдался ясный и теплый. Легкий ветерок веял над склонами холмов, маленькие голубые бабочки порхали между траншеями и проволочными заграждениями. По краям воронок росли маки и ромашки. Луга, появлявшиеся тут и там, мало-помалу отступили, деревня исчезла из виду, и, когда они перевалили через один из холмов, вокруг них внезапно разлилось мертвое молчание поля боя, — нарушаемое только небольшими группами людей, копавшихся в земле между воронками. Это сборщики металлолома, объяснил переводчик, они ищут железо, медь и сталь.
— Здесь? — спросила она.
Переводчик кивнул.
— Земля здесь набита боеприпасами, — сказал он. — Поэтому вся эта местность отдана в аренду одной металлообрабатывающей фирме. Трупы, которые эти люди находят, собирают и хоронят на разных кладбищах в округе.
Он показал направо, где виднелись длинные ряды белых крестов, сверкавших на солнце.
Жена Тидемана пробыла там вместе с мужем до самого вечера. Они прошли по множеству траншей и воронок, постояли возле множества разрушенных и рухнувших блиндажей. Она часто поглядывала на него, потом двигалась дальше. Но он безучастно следовал за ней, и на его потухшем лице так и не появилось проблеска жизни. На следующее утро она снова была там. Теперь она знала, как туда пройти, и день за днем можно было видеть, как они оба медленно бредут по глинистым полям, усеянным воронками, — усталый сутулящийся мужчина и высокая молчаливая женщина. Вечером они возвращались в трактир и уединялись в своей комнате.
Иногда по бывшему полю сражения их сопровождал переводчик. Однажды он привел их на участок, куда редко добирались туристы. Ни одной живой души не было видно вокруг, кроме редких групп сборщиков металлолома, занятых своим делом.
В одном месте лабиринт фронтовых траншей оставался практически нетронутым. Тидеман остановился перед каким-то блиндажом и наклонился ниже. Так он делал уже не раз, но тут жена его замерла на месте и схватила переводчика за плечо. Из входа в блиндаж торчало несколько гнилых досок, которыми раньше были обшиты стены. Тидеман обследовал их, осторожно ощупывая каждую руками.
