Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых - [22]

Шрифт
Интервал

Закончив книгу, Курбатов ощутил пустоту и ровную, тихую боль, которая с тех пор так и осталась где-то внутри, у сердца. Россия ушла из воспоминаний, снов, мыслей, и он снова увидел себя в Саардаме, в гостинице, рядом с Эльзой и детьми.

Издателя для книги он нашел без труда. Несколько экземпляров отослал в Москву, в государеву библиотеку.

XIV

Прошло еще шесть лет.

Седьмого августа 1697 года Курбатов зашел к Кисту – хотел попросить его подковать лошадь. Жена Киста отперла дверь и проводила в гостиную. Кузнец сидел за столом вместе с каким-то молодым человеком, одетым в красную фризовую куртку, белые парусиновые штаны и лакированную шляпу. Когда Курбатов вошел в комнату, гость повернул к нему свое округлое испитое лицо с тонкими кошачьими усиками, живо сверкнув на него большими умными глазами.

Кист поднялся навстречу Курбатову, усадил его за стол.

– Это ваш соотечественник, герр Питер, – сказал он гостю. – Василий Курбатов, держит здесь, рядом, гостиницу.

– Русский? – удивился молодой человек. – Да, где только нашего брата не встретишь… А мы с этим славным кузнецом были добрые знакомцы в Москве. Я Петр Михайлов из свиты великих государевых послов, что сейчас в Амстердаме. Слыхал о сем?

Курбатов немного разволновался, стал расспрашивать. Сели за стол, жена Киста принесла еще одну кружку и трубки. Петр Михайлов достал из кармана куртки кисет, пошарил в нем.

– Вот незадача, табак кончился, – сказал он и обратился к Курбатову: – Дай-ка щепоть своего…

Курбатов протянул ему свой кисет и поинтересовался, считают ли в Москве по-прежнему курение табака грехом.

– Считают, – отозвался собеседник, недобро усмехнувшись. – Ну да великий государь переделает их на свой лад!

– Неужто его царское величество Петр Алексеевич курит? – изумился Курбатов.

– И сам курит, и своим боярам велит.

Книга Василия Курбатова, критиковавшая российские порядки, оказала влияние на самого великого государя Петра I. Портрет работы Яна Веникса. Ок. 1697 г.

Курбатов посидел еще, потом стал прощаться. Михайлов переспросил, где находится его гостиница, и пообещал зайти на днях, потолковать.

...

Вечером следующего дня Курбатов сидел у себя в кабинете за книгой. Неясный гул голосов за окнами отвлек его от чтения. Выглянув в окно, он увидел вчерашнего гостя кузнеца, идущего к гостинице. За ним несколько в отдалении следовала толпа голландцев – мужчин, женщин, детей. Раздавались крики:

– Der Kaiser! Der Russische Kaiser! [19]

Петр сердился, топал на зевак ногой, замахивался кулаком… Один чрезвычайно назойливый бюргер подошел к нему очень близко, рассматривая его в упор, как диковинку. Петр одним прыжком оказался рядом с ним и влепил звонкую пощечину. Бюргер растерянно замигал, в толпе раздался смех. Петр в сердцах сплюнул и, больше не оглядываясь, размашистым шагом направился к дверям гостиницы.

Курбатов поспешил вниз.

Петр запирал дверь. Увидев растерянное лицо Курбатова, он улыбнулся:

– Ты-то что таращишься или вчера не насмотрелся?.. Ну да, я и есть царское величество великий государь Петр Алексеевич. Просил ведь Киста вразумить жену, чтоб не разглашала мое инкогнито… Проклятые бабские языки!

Курбатов подавленно молчал. Петр посмотрел на окна, к которым приникли лица зевак, вздохнул.

– Книгу твою я читал, – сказал он, – и была она мне в великую досаду…

Курбатов потупился.

– …ибо чуял правду слов твоих, – продолжал царь. – Ныне и сам знаю, что имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей. Потому всегда радуюсь, встретив человека, согласно со мной мыслящего. Слушай меня, Курбатов. Вины, какие были за тобой, я тебе прощаю. Если не хочешь уподобиться ленивому рабу евангельскому, закопавшему талант свой в землю, поезжай в Москву, будешь числиться при Посольском приказе.

...

Давно занял грош на перевоз, да некуда ехать.

А пока что жалую тебя дворянским званием и чином поручика. Ответ свой дашь завтра, а пока налей водки, что ли…

В сентябре, продав гостиницу и устроив все дела, Курбатов вместе с семьей выехал в Москву сухим путем. В дороге был весел, подшучивал над невозмутимой Эльзой, говорил с детьми только по-русски. В Кенигсберге, поднимаясь по трапу на корабль, который должен был везти их в Либаву, он вдруг остановился, дико выпучив глаза и ловя ртом воздух, схватился за грудь и под пронзительный визг Эльзы рухнул в воду. Через полчаса матросы баграми достали его тело, уже почти окоченевшее.

...

Хорошего не стало – худое осталось; худого не станет – что останется?

Эльза похоронила его в Кенигсберге по лютеранскому обряду. Затем она продолжила путь и к зиме добралась до Москвы. Петр, возвратясь из Голландии, оставил за ней и ее детьми дворянское звание и назначил приличную вдове поручика пенсию.

Аполлон Разоблаченный

История эта, случись она за четыре-пять столетий до Креста, непременно была бы – с должным почтением к божественному возмездию – упомянута Секстом Эмпириком («Против ученых»), Псевдо-Аристотелем («Об удивительных слухах») или послужила бы Лукиану поводом для зубоскальства в каком-нибудь из его «Разговоров в царстве мертвых»; несомненно также, что названные авторы, равно как и позднеантичные комментаторы и компиляторы, не стали бы злоупотреблять по отношению к герою этой истории легкомысленными выражениями вроде «безвременная кончина» и «трагическая случайность», как это сделали коллеги профессора Якоба Миллера, посвятившие ему в начале августа 1914 года несколько некрологов в ряде немецких и швейцарских газет. В свою очередь, я не вполне уверен в своем праве называть историей события, связанные, по-видимому, лишь временной последовательностью.


Еще от автора Сергей Эдуардович Цветков
Самая страшная книга 2020

Ужасное… оно повсюду. Выглядывает из темного леса, караулит под дверью, едет с тобой в одном вагоне. Ужасное… оно всегда. В эпоху царей и во время Первой мировой, в «лихие» девяностые и в наши дни. В прошлом, настоящем, будущем. Ужасное… оно во всем. Пялит безумные зенки сектанта, проливается с небес кровавым дождем, шепчет из жерла старой стиральной машины, звонит по домофону, доставляется курьером на дом. Ужасное уже здесь. В твоих руках! На страницах антологии «Самая страшная книга 2020».


Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо

Книга известного писателя и историка С.Э. Цветкова посвящена эпохе расцвета Древней Руси (XI—XIII вв.). Автор показывает это время во всем его сложном противоречии: с одной стороны — бесконечные княжеские распри, с другой — настойчивое стремление великих представителей древнерусской государственности объединить страну. Цветков подробно прослеживает постепенное угасание могущества Киева и перемещение государственного центра тяжести на земли Северо-Восточной Руси. Необычайно интересно прорисованы ключевые фигуры этого времени: Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо.


Царевич Дмитрий. Тайна жизни и смерти последнего Рюриковича. Марина Мнишек: исторический очерк

15 мая 1591 года в Угличе произошло событие, во многом предопределившее дальнейший ход русской истории. При загадочных обстоятельствах погиб восьмилетний царевич Дмитрий – последний отпрыск Ивана Грозного. А может, и не погиб – на этот счет у историков существуют различные мнения. От ответа на этот вопрос во многом зависит наше восприятие событий Великой русской смуты 1605–1613 годов. Кому присягнули русские люди в мае 1605 года – Самозванцу, или же все-таки истинному царевичу Дмитрию? Кто был убит годом спустя и чьим прахом москвичи зарядили пушку и выстрелили в сторону Литвы – Лжедмитрия или же законного царя, последнего Рюриковича? И наконец, кто же был канонизирован под именем царевича Дмитрия – настоящий сын грозного царя или какой-то другой, неизвестный отрок? На все эти вопросы читатель получит ответ в книге историка Сергея Цветкова «Царевич Дмитрий».


Эпоха единства Древней Руси. От Владимира Святого до Ярослава Мудрого

Известный писатель, автор многочисленных научно-популярных книг и статей, историк С.Э. Цветков подробно рассматривает один из самых драматических периодов древней русской истории — со второй половины 70-х годов X века до 1054 года. Это время кровавых династических распрей, коренного преображения духовных основ древнерусской жизни, блестящего взлета древнерусской государственности и культуры, напряженного поиска Русью своего места в мировом историческом процессе, время великих людей, великих событий, великих идей.


Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега

Известный писатель, автор многочисленных научно-популярных книг и статей, историк С.Э. Цветков предпринимает попытку дать целостную картину хода русской истории, которая отвечала бы современному уровню исторического знания. В книге рассматриваются вопросы древнеславянской истории и возникновения Русской земли. Большое место в книге уделено связям славянства со многими народами Евразии, выдвинут ряд новых идей и оригинальных взглядов на происхождение нашего государства и русского народа.


Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава

Известный писатель, автор многочисленных научно-популярных книг и статей, историк С.Э. Цветков детально воссоздает картину основания династии великих киевских князей Рюриковичей, зарождения русской ментальности, культуры, социального строя и судопроизводства. Автор предлагает по-новому взглянуть на происхождение киевской династии, на историю крещения княгини Ольги и ее противоборство с сыном, на взаимоотношения русов и славян, особое внимание уделяется международным связям Древней Руси.


Рекомендуем почитать
Экономические дискуссии 20-х

Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.


Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (XIII–XIV вв.)

«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.