Епистинья Степанова - [73]
Ваня отвечает Ольге точно, откровенно, во многом убедительно, иногда начетнически. Но его точность, его убедительность — безжалостны для Ольги. Не этого она хочет. Это тот случай, когда она была бы рада «обману», то есть уверениям Вани, что он любит ее, верен ей, счастлив с ней. Похоже, что Ваня в глубине души это чувствует, его письмо доброе по тону, ровное, неравнодушное и необозленное. Но что делать — Ольга несправедливо, больно обидела его и своей «ненавистью», и гордостью. Вот он и разбирает нелогичные женские причуды, досаду Ольги с «политической точки зрения». Пожалуй, больше он делает это для себя, хочет сам с собой разобраться.
Обращаясь к «политической точке зрения» на свои отношения с Ольгой, Ваня хочет пошире смотреть на происходящее, не мелочиться, не заниматься самокопанием. Смотрит некритически, доверчиво, наивно. Таким в основном и был тогда наш народ. В ссылках на Сталина у Вани нет возбужденного фанатизма, восторга. Его привлекают в словах «вождя» уверенность в будущем, близкие ему суждения о знаниях. Насыщенность письма Вани этими «первое, второе, заключение, вывод» — явное подражание стилю статей и выступлений Сталина, чей культ в эти годы насаждался безудержно.
Искренен Ваня и в том, что не хочет только для себя личного блага. Это черта всех братьев Степановых — сначала «думать о Родине, а потом о себе».
Наверное, Ольга видела политическую наивность Вани, доверчивость, но это была в те годы опасная тема, в письмах о ней не поговоришь.
Работа в райкоме комсомола не прошла даром для Вани, он напитывался атмосферой руководящих учреждений того времени, поддавался ей.
Однажды Ваня заехал домой. Епистинья сказала ему, что он совсем заработался и забыл ее, мать, и родную хату. Ваня вдруг раздраженно ляпнул: «Для меня советская власть дороже, чем ты». В хате повисло недоуменное молчание. Епистинья заплакала.
«Ваня, я не знаю, кто тебе дороже… Я говорю, ты редко домой приезжаешь, а я ведь скучаю по тебе…»
Неловкая, нелепая была сцена. Непонятная, если не знать всех обстоятельств жизни Ивана, его душевных терзаний.
Он всегда ждал от матери глубокого понимания, ведь «зерно» в душе его было заложено здесь, дома. Рядом с матерью Ване было спокойней, но она не разбиралась в том, что мучило сына. К тому же и сама деликатная, добрая, Епистинья сказала ему однажды со вздохом, когда узнала об Ольге: «Ваня, ты ж у меня красивый, а такую жену нашел…»
В словах Вани прорвалось раздражение тем, что мать, которую он, конечно же, любил, не видит, что ему плохо, что он одинок, что он никак не может определиться в чем-то очень важном для него. Мать с ее добротой, честностью и тогдашняя общественная жизнь, коридоры власти с их атмосферой — это очень разные вещи, особенно в те времена. Запутались и отношения с Ольгой. Епистинья не понимала, не знала всего того, чем жил ее красивый сын Ваня, вот он и разозлился, брякнул.
Вскоре, в сентябре 1937 года, Ивана взяли в армию.
Не складывалась жизнь и у Николая. Может, оттого, что не смогли они завести с Ниной Павловной своих детей?
Евдокия Ивановна Рыбалко вспомнила случай из этого времени:
«Николай Степанов и Лукерья Скиба (она была «дохожалая», то есть старая девка) прижили ребенка. Когда Лушка родила и несла его Николаю, Иван Данилович уговорил ее не нести, и Лукерья подкинула ребенка бездетным пожилым людям в станице Новокорсунской. И так она потом переживала за дитем! И когда одна женщина во время войны прижила ребенка с румыном, и немцы отступали, она этого ребенка бросила на поле в кукурузе, то Лукерья подобрала и вырастила этого подкидыша…»
Видно, у Николая отношения и с Ниной Павловной, и с Лушкой запутались и усложнились, и он вдруг уехал в Грузию, где пробыл около трех лет. Где он там был, что делал, сегодня выяснить не удалось.
Вернувшись из Грузии, он женился на своей хуторской девушке Дуне Цыбуле, стал работать в плотницкой бригаде. Вскоре, как и положено, пошли дети: Валентин, Анатолий, Людмила.
Нина Павловна уехала…
А где-то в Новокорсунской или еще где живет подкинутый «ребенок» — сын или дочь Николая, внук или внучка Епистиньи.
Пожалуй, последним большим счастливым событием в жизни Епистинии Федоровны перед тем, как пошла долгая черная полоса для нее, был приезд в отпуск в конце 1938 года Федора, рослого, стройного, в военной шинели.
Сыновья Епистиньи хоть и редко, но появлялись в хате, взрослые, возмужавшие, какие-то уже другие, из других миров. Хата казалась им маленькой. Дети устраивались в жизни, крепче становились на ноги. Казалось, еще немного, еще годок-другой-третий — и сыновья выучатся, будут у них семьи, свои дома. Исполнится и ее мечта «накидать целый подол внуков та и спивать песни».
Федя побыл дома недолго, вскоре уехал учиться на курсах младших лейтенантов. По пути заехал он к Валентине в Ростов. Там произошло удивительное. Федя посмотрел, как живет сестра, сказал: «У тебя все хорошо, квартира, работа, а у нас там, дома…» — и заплакал.
Сдержанный Федя увидел дома не только то, что родная хата стала маленькой, что Верочка — почти невеста и вырос Мизинчик. Послужив в армии, поездив по другим станицам, городам, он увидел, что жизнь на хуторе, жизнь в родной хате осталась нищей, хотя люди с утра до ночи работали в колхозе. Он уже многое повидал, мог сравнивать, знал цену золотому сердцу матери, труженикам-братьям. Видеть их постоянно недоедающими на богатейшей земле, видеть нищенскую одежду, грустные лица красивых, способных, даже талантливых братьев и матери было невыносимо больно и обидно.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.