Епистинья Степанова - [66]
Ваня кое-как поднял его на спину лошади, но отец свалился в грязь с другой стороны. Пришлось скакать за помощью.
В сознание Михаил Николаевич так и не пришел. К утру умер.
В смерти его есть и сейчас много неясного. Валентина Михайловна утверждает, что его убили, возможно, даже кулаки… Ваня, который видел отца на току, видел все, в своей автобиографии в военном училище пишет: «В 1934 году отец по болезни умер». Если бы отца убили кулаки, Ваня обязательно бы об этом написал, а о голоде в колхозе на Кубани — лучше помолчать.
Рассказывают еще, что накануне шел он по хуторской улице и остановился около плотника Цыбули, который делал гроб для очередного умершего. «Для кого делаешь?» — спросил Михаил. «Для тебя. Ну-ка примерь». Михаил лег в почти готовый гроб: «Как раз». Обменялись печальными шутками. А на другой день Михаил умер и похоронили его на кургане именно в том гробу. Цыбуля всю жизнь корил себя за свою шутку.
Михаил Николаевич умер от голода. И имя его — в числе тех умерших миллионов крестьян и казаков, которых еще не могут сосчитать.
Вот и нет больше Михаила Николаевича. Как опустела сразу хата, опустело подворье, опустело сердце Епистиньи. Не раздается больше такое успокаивающее постукивание молотка по утрам в хате или во дворе. Некому больше спеть за столом по праздникам «Дубинушку». Нет больше у сынов разумного, спокойного советчика.
Епистинья осталась с детьми одна.
В этом же году умер Пантелей. Немного позже умерли Свиридон и Данила. Уходили навсегда работящие, терпеливые мужики.
Дети учились, начинали работать, женились. Епистинье трудно было давать им конкретные советы: она неграмотна и не очень разбирается в происходящем вокруг. Отец понимал больше, и детям рядом с ним было легче. А она говорила лишь, что жить надо по совести, и уж каждый сам разбирался, как ему быть, как поступить в том или ином случае. Видно, и дети начинали понимать это и больше сообразовывали свои решения с общим строем души матери, по которому серьезный шаг должен быть хорошо обдуман, взвешен, а также и честен, бескорыстен, нужен. Ну а как именно надо поступить, решали сами, смотря по обстоятельствам.
Мать была душевно чистым, добрым человеком, а происходящее в тогдашней хуторской и колхозной жизни требовало действий грубых, житейски изощренных, совсем не всегда совестливых. Сыновей мучило это, каждый нуждался в житейски опытном, образованном, умном собеседнике, который мог бы объяснить, что происходит на Кубани, в стране. Ну а кто тогда на хуторе мог разбираться в происходящем?
Опять, как и много раз в нашей русской истории, все завязалось в тугой узел вокруг земли и воли.
Когда-то переселились в кубанские степи вольные запорожские казаки и не заметили в суете бытового устройства, как ушла воля, поплыла из рук земля.
Так и сейчас. Только-только получили крестьяне землю. Еще не получили они, а только надеялись получить волю, то есть избирать Советы из людей, которых знали, которым верили, а не голосовать за составленные кем-то списки.
Но уже опять выявлялась административно-командная система, от лица которой Сталин провозгласил примерно так же, как самозваное «правительство» переселившихся запорожцев: «Да будут у крестьян колхозы и совхозы, полностью послушные райкомам, обкомам, центру». Вновь начала вить паутину жесткая бюрократическая система, которой хорошо подходили люди послушные, нерассуждающие, готовые на все.
Отняли у народа только что завоеванную землю, отняли волю. Вновь напрасно потрачены были огромнейшие усилия, пролито столько крови.
Массированные удары по крестьянству, составлявшему подавляющее большинство народа, — выселения, раскулачивания, расстрелы, зерновые грабежи, голод — надорвали живой, сложный организм, надломили это жизнелюбивое дерево; оно еще жило, плодоносило, но стало медленно сохнуть.
Когда Вася перешел жить в село Малинино к Вере, секретарем комсомольской организации избрали Федю. Он работал в колхозе учетчиком, счетоводом.
Немногословный, скромный, исключительно порядочный, «тихий», по общим воспоминаниям о нем, Федя оказался на бойком месте в жизни хутора и колхоза. В районе шли коллективизация, хлебозаготовки, расстрелы. Покатился голод с множеством смертей.
Федя оказался в точке особого напряжения: в колхозе шли бесконечные злые споры по учету сделанной работы, который Федя старался вести честно; из райкома от него как секретаря требовали «добивать кулаков и подкулачников», провести чистку в рядах комсомольской организации, где новоиспеченные комсомолки по праздникам привычно направлялись в церковь причащаться, «набираться благодати Божьей», требовали показать пример и выкинуть из хаты иконы матери. Слишком часто от Феди требовали то, что было против его совести. В своей автобиографии в военном училище Федя позже напишет, чтоб выглядеть все-таки правоверным: «По ликвидации кулачества работал и участвовал в госполиткампаниях». И Васю, и Филю, и Федю как комсомольцев райком привлекал к акциям по хлебозаготовке и «ликвидации кулачества». Кому-то надо было выселять казаков, грузить их вещи на арбы, везти на железнодорожные станции. Братья своими глазами вблизи видели эту «ликвидацию» и быстро уходили с такой «комсомольской работы».
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.