Епистинья Степанова - [18]
К концу XIX века, ко времени появления на Кубани Рыбалко и Степановых, центральное правительство разрешило предоставлять иногородним участки для постройки хаты и хозяйственных помещений. Выделенную каждому казаку землю теперь можно было сдать в аренду и продавать даже лицам неказачьего сословия. Число иногородних на Кубани стало быстро расти, их стало уже немного больше, чем самих казаков, и все шли и шли на Кубань новые переселенцы.
Все прибывавшие сразу напитывались, наполнялись «духом вольности», духом казачества, но одним духом сыт не будешь. Жизнь быстро отрезвляла.
Населявшие станицы, города и хутора кубанцы делились по своему составу на неравные доли, как небрежно разрезанный, посеченный круглый пирог. Главное разделение шло в двух направлениях, как бы крест-накрест: казаки — иногородние и богатые — бедные. Были и другие деления, доли, ведь жили: ремесленники, крестьяне, рыбаки, рабочие, батраки, русские, украинцы, горцы, армяне, греки, немцы, священники, учителя, мужчины и женщины, православные, мусульмане, сектанты.
Богатые казаки и богатые иногородние, торговцы, землевладельцы, быстро нашли общий язык. А отношения между простыми казаками и иногородними, составлявшими основное население, стали напряженными, враждебными на радость богатым. Эта рознь была самой заметной, ведь небогатые иногородние жили, ходили рядом с казаками и могли переполнить станицы, как переполнили хутора, размыть казачество с его сильно урезанной волей и тающей землей. Иногородних проще было обвинить во всех своих бедах и неудачах, сорвать зло скорее на них, чем на своих братьях — богатых казаках, которые променяли казацкую волю на чины и ордена и предали общие казачьи интересы.
Упустили казаки волю, понемногу теряли и землю. Не получилось, как хотелось — уйти на окраину и в стороне от народа и государства устроить себе сытую и вольную жизнь. Вот и накалилась жизнь, обжигала.
Хмурая, но недолгая зима сменялась ранней южной весной, пышно цвели сады на хуторе и луга в степи, звенели жаворонки. Оттаивала, расцветала весной и замерзшая душа. А там лето и благодатная сытая осень… Приходили на хутор и снова уходили по домам мужики из других губерний, в надежде заработать денег на богатой Кубани, у казаков с толстыми кошельками, и поправить свои неважнецкие мужицкие дела… Изредка навещал Пестю Данила, не баловал, не размягчал.
Обжигалась девочка о накаленную жизнь, мучилась, но не черствела. «Умному горе — ученье». Хоть и равнодушны окружающие люди к ее судьбе, страданиям, но зато какие песни звучали по вечерам у костра, как бодро и слаженно убирали, молотили хлеб, не унывали под ударами судьбы. Откуда только не заносило на Кубань мужиков и баб, парней и девчат. И у каждого в судьбе всякое — и обиды, и потери, и несчастья. Вглядываясь в этих людей, слушая их разговоры, Пестя чувствовала и скрытые жалобы на жизнь, и ропот, и злость, и согревающие надежды, и покорность судьбе.
Пестя взрослела, из девочки-подростка вырастала в красивую, расторопную девушку. Уходила детская наивность, пряталось вглубь чувство сиротства.
Теперь, когда вечерами на поле замолкал грохот молотилки, спадала жара и вместе с сумерками опускалась на степь, на курганы невероятная тишина, которую лишь подчеркивало стрекотание сверчков, Пестя не торопилась идти спать, а вместе с девчатами и парнями сидела у ночного костра. Освещенные желтым светом пламени, смеялись от избытка сил, от того, что просто молоды, пели песни, шутили. Над костром вились ночные бабочки.
У Пести оказался прекрасный голос, чистый, грудной, сильный. Светлая, страдающая душа ее вся видна была в голосе, в песне.
И замечательно было, закончив песню, видеть на лицах печальные или веселые улыбки, слушать, как в наступившей короткой тишине потрескивает костер, струится мелодия сверчков во тьме, а вдалеке четко стучит перепел.
Конечно, она отличалась от своих сверстниц некоторой потаенностью, но уже уходила болезненная ранимость, замкнутость. Она смело скакала верхом на лошади, так что сзади развевались волосы, хорошо разбиралась в хозяйственных делах, совесть ее чиста, она отличная работница, и глаза ее смотрят на людей прямо, доверчиво. Укрепилось и ее положение у хозяев хутора, и можно было если уж не приодеться, то хоть не бедствовать с одеждой, не мерзнуть. Но на гулянье вечерами хозяйка ее не отпускала, тут, видно, не обошлось без слова Данилы. А как хотелось!
Удивительные это были годы. Девочка восьми лет, птенец, выброшенный порывом ветра из гнезда, оказалась одинокой, почти сироткой, и ее учителем, воспитателем, ее семьей и товарищем, сам того не зная, стал народ, люди простые, случайные, пришедшие издалека, из незнаемых глубин жизни. Народная жизнь и стала ее школой. Просты, грубы, жестки на первый взгляд оказались для маленькой девочки первые прямые уроки. Но эти уроки не были жестокими.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.