Entre dos tierras - [94]

Алекс стремительно обернулся, получив в ответ разряд от заразы, прошивший грудь наскозь. Администратор мялась с телефонной трубкой в руках, не зная, как задать ему нужный вопрос. На кофе-то не согласился, имени не назвал. Теряешь квалификацию, Охотник. В цивилизованном обществе нужно быть хорошо воспитанным толстокожим носорогом, ты забыл?

— Александр Рыков, — быстро сказал он. — Что произошло?

— У вашего друга в комплекс наномашин поставлена какая-то программа… Не кардиология, понимаете, — девушка совсем растерялась и глянула на строчку из коротких ключевых слов, накарябанных в блокноте. — И там стоит защита от перезаписи. Наши специалисты говорят, что если они попытаются поставить на них RegulRate, то они не отвечают за…

«С хрена ли ты молчал об этом, Овер?!», — мысленно взвыл Охотник, а часть ещё державшихся на волне паники нейронов лихорадочно просчитывала ситуацию. Не можешь использовать старьё, так делай всё с нуля.

— Проведите меня к врачу, — потребовал Алекс, включая давно заброшенный блок навыков «я здесь главный». — Немедленно.

— Я не имею права пускать посторонних, — администратор крепко вцепилась в стойку.

Ну да, ну да. Однако ж мать вы мою пустили энное количество лет назад прямо в комнату диагностики, когда меня накачали радиофармпрепаратом и просвечивали насквозь… Прямо к пульту пустили. И не надо было быть, чёрт побери, медиком, чтоб понять, что к чему.

Ладно, мама. Ты смогла прорваться, значит, и я смогу. Немногому я хотел у тебя научиться. Но твоя способность пробиваться сквозь стены и барьеры передалась мне по наследству.

— Я. Иду. К нему, — отчеканил Алекс. К чёрту защиту. Я выжгу любого, кто сейчас встанет на моем пути.

Первой пала администратор. Вторым — лаборант, пытавшийся остановить душеспасительным нытьём шторм по имени Алексанр Рыков. В кабинет врача он ворвался через пять минут после плохих новостей. Разговор был коротким до ужаса.

— Два варианта, — без вступлений заявил пожилой человек в белом халате, нервно теребя в руках очки в роговой оправе. — Либо мы возвращаем всё как есть, либо добавляем новые машины с кардиологической программой. И не отвечаем за конфликт их со старыми, что вполне возможно.

Ну ладно, грёбаный мир. Ты требовал от меня баланса, Овер. Чтоб я высказывал собственное мнение… Чтоб я был твоим админом, другими словами, да? Я не знаю, с какой целью ты перепрошил свои наномашины. Я не знаю, сам ли ты писал код или тебе кто-то помогал. Я не знаю, зачем на них поставлена защита от перезаписи. Но ты никогда не брал в команду плохих программистов. Ты и сам кодер, хоть и зовёшь себя хакером. И ты никогда не бросался в атаку, не имея запасного аэродрома.

— У нас мало времени, — голос врача звучал на краю сознания, как шорох гальки, катящейся по берегу от удара девятой волны. — Он уже двадцать минут подключён к аппарату.

Только бы не ошибиться.

— Запускайте новые машины, — голос Алекса сорвался.

Лаборант за спиной тихо выругался.

— Но это будет стоить… — пискнула сзади администратор, которая вместе с лаборантом была принесена штормом в кабинет врача.

Охотник очень медленно обернулся. Ты крепкий орешек, девчонка. И не будь я уже занят, ей-богу, я бы прямо отсюда увёл тебя в загс.

— Сколько?

— Шестьсот тысяч, — интонации в голосе администратора до боли напомнили о Лисовском. Деловой подход. Ну что ж, любим, умеем, практикуем, как говорил Овер.

Боги Сети, почему я думаю о нём в прошедшем времени? Пора заканчивать.

— Вы ставите машины. Мы отдаём деньги после операции, — голос Алекса прозвенел металлом. — И вы позволите мне быть с ним. Это не обсуждается.

«Потому что если вы потребуете деньги вперёд, мне придется снова стать хакером и взламывать счёт Кристиана Вебера, который в данный момент наверняка в невменяемом состоянии и не может сам перечислить вам эту сумму», — мысленно закончил Алекс, уже слыша за спиной щелчок двери операционной.

Мысли исчезли. Все до единой. В десяти шагах, в центре большой нестерпимо белой комнаты в анатомическом кресле лежал Крис. Уже не сдерживая себя, сквозь зубы кроя матом всю отечественную медицину, Алекс в один миг преодолел пропасть из зеркального скользкого пола. От лаборатории Лисовского, чёрт побери, было не сильно много отличий. Разве что чище и светлей, потому что мягкие, но надёжные ремни так же притянули Кристиана к креслу, как тогда его самого.

— Охотник… — еле слышно прошептал Крис, с силой откидывая голову назад. — Я с тобой… тут…

Горячие пальцы на виски измученной птицы. Тише, тише… Под твоим затылком мягкая подушка, сколько ни бейся, всё равно не почувствуешь долгожданной отвлекающей боли. Алекс чуть слышно застонал, не в силах выдержать зрелище беспомощного Овердрайва. Инстинкт защищать и обрегать, пусть даже в ущерб желаниям объекта защиты, требование внутреннего эгоиста решать за другого, рвущееся из глубины «ты мой, Овер» — всё проснулось разом, разрушая искусственно созданный мир абсолютного принятия и безусловной свободы.

Два тонких катетера соединяли руки Криса с хрустальной пирамидой, в центре которой, над непрестанно бегущим потоком крови клиента, блестела горстка серебряной пыли.