Entre dos tierras - [75]
Алекс вспомнил, с каким недоверием отнёсся к рассказу проводника, что проход между двумя узкими петляющими рядами вековых елей поможет исполнению загаданного.
— И помните — надо очень сконцентрироваться на этом, — напутствовала всех молодая девушка с горящими карими глазами.
И когда Алекс проходил мимо, равняясь с ней и первой елью, он услышал тихое, на выдохе:
— Надо только очень сильно верить…
Он не помнил, сколько прошло времени. Минута? Две? А показалось, что протискивание между стволов длилось как небольшая вечность.
Алекс беззвучно усмехнулся. Потом сказали, что Аллея длиной-то всего пятьдесят метров… А тогда это было похоже на марафонскую дистанцию.
Он загадал две вещи. Сменить работу и быть рядом с Овером. И грех жаловаться — он желал этого так сильно, что Северные духи сжалились над ним и выполнили обе просьбы, попросив взамен не так уж много… Там, на Таруниеми, его в первый раз накрыло всерьёз. И сейчас уже не кажется, что они заломили большую цену.
Шестой час тишины. Алекс стиснул зубы. Возвращайся, Овер, пожалуйста. Я знаю, что там у тебя семья, дети, праздник. Я не имею на тебя прав сейчас. Но возвращайся, когда всё закончится…
Грохнула входная дверь. Зараза в груди с размаху пробила щит отстранённости, зажигая пламя под кожей. Чёртов датчик на эмоции.
Вспыхнул под веками белый свет.
— Успел… — выдохнул Крис почти над самым ухом. — Гнал во весь опор. Как ты, Охотник?
И снова это обволакивающее тепло хрупких рук борется с болью, снова закрывает от неё крыльями… Как же ты вовремя, Овер.
— Я думал о тебе, — шепчет Алекс едва слышно, прижимаясь пылающим лбом к ледяной от сырости ткани плаща и вдыхая этот запах свободы с нотками апельсина и свежего ветра.
Спасибо вам, духи Севера.
Вы помогли мне догнать мечту.
— Так, сегодня моя очередь разносить кухню, — объявил Крис. — Огнетушителя нет, но если что, ведро воды на крыльце.
Крылья исчезли. Ладно, затейник, флаг тебе в руки…
Так и не решив, чего ему хочется больше — дождаться окончания экспериментов Криса или провалиться в сон, Алекс застрял на границе между сном и явью, привычно разрешая памяти, этому заправскому дайверу, погружение в тёмные глубины прошлого. Достаточно было медленно листать страницы своей книги в обратном порядке, начиная с предпоследней.
Предпоследняя… Шрамы на руке так и остались. Перерезать вены, подумать только. Но мне никто никогда не обещал счастья. Оно всегда было чем-то недостижимым, да я и не верил в него. Особенно в такое, что сваливается, как снег на голову, ничего не требует в качестве оплаты. Как правило, все было с точностью до наоборот: за смех я платил болью. Жизнь брала натурой, чёрт побери.
Но человек странное существо. Ему всегда всего мало. Мечтал об Овердрайве. Вырвал у судьбы его поцелуй столько лет назад. Догнал мечту, и что? Успокоился? Хрена с два. Пошёл к Оверу работать, нянчился с его детьми… Да боги, всё что угодно, чтоб увидеть лишний раз эту тонкую фигуру и порывистые движения.
Пропадал в объятиях Олеси, то и дело контролируя речевой центр, чтобы не назвать её Овером. Ах да, новая мечта — сутки напролёт в этих тонких хрупких руках. С упорством тарана подниматься с колен после каждого приступа, чтобы жить ради этого. И снова никто ничего не обещал. Только вера, слепая старуха, которой глубоко наплевать на обстоятельства, рассудок и весь мир, вела сквозь эту темноту.
Один раз она оступилась. Запнулась. Потеряла ориентир. И я упал в такую чёртову глубину, что… И это не перерезанные вены. Тогда просто усталость от жизни, пустота, унижение от прилюдной боли сыграли свою роль. А веру я потерял там, в чёртовом транскоде, на ступеньках Оперы.
И я до сих пор не знаю, с кем я тогда разговаривал, кому задавал тот самый вопрос… Овер убил своего двойника, выжег так, что следов не найти. Смирнов убит. Прайма уже сто лет никто не видел, а он, пожалуй, единственный, кто смог бы мне сказать истину.
Овер со мной. Овер рядом. Мне не нужно ничего, я вырвал у жизни счастье на своем излёте. Но, чёрт побери, в тылу висит такой вопрос, что невозможно забыть.
«Говори до конца. Прошу тебя».
О да, Овер, ты всегда просишь этого, даже не догадываясь, что можешь получить… Но я никогда не расскажу тебе об этом вслух, даже шёпотом на ухо. Даже в короткой записке, оставленной где-нибудь на подушке. Это моя боль, мои воспоминания, и делиться ими я не намерен. Да, я до сих пор сомневаюсь в том, нужен ли я тебе. До сих пор не понимаю, зачем ты, на плечах которого семья и крупная фирма, взвалил туда ещё и меня? Может быть, это жалость или твоё вечное чувство долга и не более того?
И снова, как тогда, ощущение вакуума вокруг, лицо короля с киловольтами в радужке глаз и мой хриплый сорванный голос:
— Ты ко мне равнодушен, Овердрайв?
Грохот на кухне.
«Ты… ко мне… равнодушен?»
Если б можно было списать услышанное на очередной сбой наномашин, Охотник. Но нет, принятый мной сигнал чист как никогда. Чёрт меня дёрнул проверить их прямо сейчас. А может быть, оно и к лучшему…
«Нет, троян тебя раздери, неверующий ты, мнительный, импульсивный человек, да сколько ж можно сомневаться, ну что мне ещё сделать, чтобы ты…»
Если призыв в волшебный мир внезапно оборвался на середине, уж точно не следует унывать. Нужно взять себя в руки и вынести из этого как можно больше пользы. Например, постараться сотворить самую настоящую магию. *** Когда молодая девушка поняла, что вскоре ее счастливая жизнь будет оборвана внезапным призывом в иной мир, она приложила все усилия, чтобы этого избежать. Но вместо заветного ключа от оков под названием Якорь она получила нечто большее.
Будьте терпеливы к своей жизни. Ищите смысл в ежедневной рутине. Не пытайтесь перечить своему предпочтению стабильности. И именно тогда вы погрузитесь в этот кратковременный мир. Место, где мертво то будущее, к которому мы стремились, но есть то, что стало закономерным исходом. У всех есть выбор: приблизить необратимый конец или ждать его прихода.
В архиве видного советского лисателя-фантаста Ильи Иосифовича Варшавского сохранилось несколько рассказов, неизвестных читателю. Один из них вы только что прочитали. В следующем году журнал опубликует рассказ И. Варшавского «Старший брат».
