Entre dos tierras - [139]

[Почему ты решил уйти от семьи и жить с Алексом, Овер?]

Добил, пан. Какого хрена? Ты едва знаешь меня, а уже зовёшь истинным именем. О, или это особый род крючка, на который ты поймал меня и сейчас рассматриваешь под микроскопом, зажав мою душу тонким пинцетом и проверяя, не солгу ли я?

[Я… не…]

О да, конечно, ты не бросил родных, просто стал видеться с ними на порядок реже. О да, дети выросли, и ты стал им вроде как не нужен. Но с таким же успехом можно было бы собрать вещи и отправиться автостопом по Индии. В одиночку, Крис.

Выдохни до упора, хакер. А теперь вспомни, с кем ты впервые в жизни говорил о реке-под-рекой вслух, хотя среди тогдашних транскодеров не поощрялся трёп с непосвящёнными. Вспомни безумную, солнечную улыбку этого свежеиспечённого полуночника, который переступил ради тебя через все свои принципы «пай-кодера» и принял твою руку, ни разу не отпустив её за все эти годы. Вспомни гонку со временем, когда Охотник примчался на мотоцикле прямо к залу суда и сумел похитить тебя у всех и всего в этом чёртовом мире, и его волосы раскалённым вольфрамом летели тебе в лицо, когда ты ехал сзади, обняв Алекса и забывая дышать, чувствуя каждый поворот дороги по лёгкому наклону его спины. И вспомни, как, пробив границу меж двумя мирами, ты показал этому кодеру себя-без-маски, себя-настоящего, и получил такой симметричный ответ, о котором и мечтать не смел.

А теперь вдохни, Овер — так же, как делаешь каждый день ради этого запредельного человека, и скажи слова истины. Пусть их услышит хоть Лисовский, хоть Линда, хоть целый мир, но в первую очередь они предназначены для того, кто спит на твоих коленях, доверившись тебе без остатка.

— Потому что ты для меня всё, Охотник.

[Конец связи.]

Как же сложно выдерживать этот твой заряд, Крис, а ведь ты выдал его после не самого лёгкого рабочего дня, да ещё и изрядно потрепав нервы из-за своего… друга? Брата по духу?.. Обычными любовниками вас язык не поворачивается назвать, ибо ваш союз держится не на постели.

Вытерев вспотевший лоб подолом светлой рубашки, Лисовский нетвёрдой походкой прошёл к окну и открыл форточку.

Свежий ночной ветер ворвался в затхлый мирок тесной комнаты общежития, где учёный нашёл себе укрытие после покушения. Лисовский пару раз глубоко вдохнул, пытаясь прокрутить в памяти кавалькаду образов, которые прилетели к нему с расстояния в несколько сотен километров, чтобы расслышать отдельные ноты в тонком и невероятно сложном аромате этой истории.

«Кое-что от Олеси я уже знаю, — при воспоминании о той давней ночи, которую он увидел в голове своей лаборантки спустя несколько лет после, собственно, самой ночи, Лисовский вздрогнул. — Неплохо бы запросить и точку зрения другой стороны, то бишь Алекса. Тогда есть шанс построить трёхмерную картину и понять, наконец…»

А что тут непонятного, пан?

Ну, решили два мужика провести остаток дней одного из них вместе. Ну решили их жёны взять реванш… Не надо быть телепатом, чтобы догадаться об этом.

Ох, ладно… Как там говорила незабвенная Скарлетт О'Хара? «Я подумаю об этом завтра?».

Только хрена с два ты заснёшь, Георгий. И дело не в страхе перед новым покушением. Смерть тебя давно уже не страшит. Дело в том, что эти два кодера однажды пришли в твою жизнь — сначала один, затем второй, и с тех пор маячат где-то на орбите, а сейчас им обоим нужна помощь. И у тебя уже не получится спокойно лечь спать, когда ты знаешь, что просто обязан… нет, можешь… нет, хочешь им помочь и сделаешь это во что бы то ни стало.

«Маме ни слова».

Ещё бы, чёрт возьми. Особенно когда вынужден вести самое настоящее расследование, по крупицам собирая то, что удалось выбить из Маши и Хидео, путём несложных умозаключений добавив то, о чём догадался сам, взглянув на оборотную сторону темы злосчастного гранта.

Вот же проклятье. Как там Охотник говорил? Нет ничего позорнее, чем пострадать от собственного оружия?

— Так ты говоришь, что Лин участвовал в проекте вместе с Кирой? — Крис не давал дочери передышки, задавая один вопрос за другим, чтобы не дать ей сорваться с верхнего уровня действия и утонуть в бурном море эмоций, задохнувшись от невыносимого чувства вины, которое, наверное, мучило в своё время Линду, едва та поняла, что Лин никогда не сможет ходить из-за её неосторожности во время работы с опасными препаратами.

— Да, пап, — всхлипнув напоследок, ответила Маша, — они сделали это, чтобы заплатить мне за то, что Лин живёт у нас, хотя я с самого начала говорила, что не надо нам ничего…

— Так… А в какой момент Хидео стал кем-то вроде доверенного лица в поликлинике у Лина?

— Да чтоб я сама знала, пап, — всплеснула руками Маша. — Ничегошеньки не рассказывают, всё в себе держат… В кого это у Лина, я знаю, а вот от Хидео, честно сказать, не ожидала. Неужели он решил, что я такая же паникёрша, как мама, и мигом запрещу им что-нибудь, стоит лишь рассказать мне об этом?..

Если б я мог тебе ответить, Маша… То есть ответить-то я тебе могу, потому что, несмотря на разницу в возрасте и культурной принадлежности, мы с твоим мужем очень похожи. Только, боюсь, ответ тебе не понравится. Поэтому постарайся, чтобы тёмная богиня не захватила власть над твоими словами и поступками, твоими жестами и взглядами, иначе Хидео моментально напишет если не антивирусную программу, то код универсальной защиты себя от тебя.