Энтони Джон - [31]

Все это было настолько внезапно, настолько естественно, что казалось лишь подписью под договором, неизбежным выполнением предначертанного. Ничего не изменилось, за исключением только того, что теперь они не сомневались.

Он позабыл о городе. Он чувствовал вокруг себя теперь бесконечный, бездонный мир. Вот, оказывается, о чем писал Эдвард незадолго до смерти, когда завел речь о том, что любовь есть великая тайна, без которой жизнь пуста и никчемна.

Вот, значит, чего ждал сам Энтони, как куколка бабочки, которая не знает, когда наступит тот день, когда ее пригреет яркое солнце.

Ему стало смешно, когда он вспомнил, о чем мечтал, — о силе, власти, славе: безумный бред бедняка, который только и думает о золоте. Отныне он будет еще ревностнее бороться за все эти блага, но ради любви, только ради любви.

Он не боялся. И другие ведь ошибались. Он ощущал не любовь, а страсть. Не было никакой посторонней примеси в том чувстве, которое он к ней питал. Его тянуло к ней, как других людей притягивает красота летней ночи, нежность весны или тайна цветов. Прикосновение ее рук, маленькая ямочка на ее щеках, — не это волновало его кровь. Его трогала она сама, со всем, что было в ней неизъяснимого. Не обладать ею, но быть с нею.

Одно время он занимался делами, как во сне, его ум руководил им, как он руководит человеком, когда бессознательно выбирает правильную дорогу на перекрестке. Он чувствовал ее повсюду. Он жил ради тех кратких мгновений, когда они по вечерам встречались и смотрели друг другу в глаза.

Но по мере того, как дни шли за днями, он начал сознавать, какие препятствия и затруднения им предстоят. Одно за другим они отпадали по зрелом размышлении. Ее семья не согласится? Тогда они обойдутся без согласия. Относительно самой Элеоноры у него не было никаких сомнений. Он знал, хотя он ее и не спрашивал, что она пойдет на все.

Но была Бетти. Бетти, которая представлялась ему теперь как в тумане. С нею он не был связан.

Даже если между ними и был сговор, ему ничего не стоило разорвать его. Если бы случилось, что Элеонор умрет, он отлично прожил бы всю свою жизнь в одиночестве, или, вернее, с воспоминанием о ней, и это давало бы ему силу и энергию. Но он не мог себе представить, чтобы он мог жениться на другой.

Кроме того, Бетти никогда не любила его. Между ними никогда и не было разговоров о любви. Это был бы брак из приличия, то, против чего предостерегал его Эдвард.

Помешает ли это его карьере? Старый мистер Моубри рассчитывал на то, что Энтони женится на его дочери.

Он, следовательно, идет наперекор его расчетам. Рискнуть стоит. При настоящем положении вещей фирме «Моубри и двоюродные братья» было бы трудно обойтись без него. Но злоба часто заставляет действовать неразумно. Оскорбленный мистер Моубри мог бы из мести запутать его. Это было бы хуже всего. Он сознавал свою силу. Он и других заставлял верить в себя. Им бы просто пришлось подождать несколько дольше, покуда он наверстает потерянное. Что касается окончательного результата, у него не было никаких сомнений. Любовь сделает только более острыми его желания и более ясным его ум. Любовь способна одолеть судьбу.

Бетти и ее отец были за границей. Они поселились на зиму в Италии и предполагали вернуться в конце марта. Но мистер Моубри заболел, и это изменило их планы. Миссис Стронгсарм позволяла себе каждый вечер небольшую прогулку. Энтони обычно возвращался домой между семью и восемью часами, и она объясняла миссис Ньют, что сумерки слишком печальное время, чтобы сидеть и ничего не делать. Она каждый вечер ходила гулять в одном и том же направлении. Путь ее лежал к площади церкви Святого Ольда, где находился большой дом фирмы Моубри. Она смотрела каждый раз на дом и видела, что дверь закрыта, а окна не освещены. Перед тем она проходила мимо приората, где тоже не было признаков жизни. Потом поворачивала и возвращалась на Бертон-сквер и, сняв верхнее платье, ждала у окна своего сына. Он садился ужинать, а она говорила ему о всех происшествиях дня, о своих планах.

Однажды вечером она по обыкновению посмотрела на контору Моубри. Дом казался темным и немым. Но со стороны окон приората был виден свет. Миссис Стронгсарм с видом заговорщика оглянулась. Сумерки сгущались в темноту, и на улице никого не было. Она тихонько открыла чугунные ворота и снова закрыла их за собою. Она постучала в дверь, но так тихо, что ее услышали только с третьего раза. Горничная шепотом сказала ей, что мистер и мисс Моубри вернулись всего час тому назад. Она полагала, что никто из них еще не принимает. Миссис Стронгсарм вынула из кармана грязный и смятый конверт и попросила горничную передать его мисс Моубри. Горничная нехотя взяла конверт и исчезла. Через минуту она вернулась, и миссис Стронгсарм последовала за ней на второй этаж. Бетти была еще в дорожном платье. Она казалась уставшей, но пригласила миссис Стронгсарм сесть возле камина и закрыла дверь.

— Надеюсь, не произошло ничего дурного? — спросила она. — Энтони здоров?

— Все в порядке, — уверила ее миссис Стронгсарм. — Как поживает ваш батюшка?

— О! не очень хорошо, — ответила Бетти. — Я только что послала его спать, — засмеялась она. — Вы уверены, что не произошло ничего дурного? — переспросила она.