Энстадская бездна - [12]

Возле открытого грузового люка в борту 'Небесного странника' нес вахту Энди Ансельм. Он разговаривал с каким-то человеком, судя по внешности, матросом с летучего корабля.

— Ты, случаем, с 'Мантельского удальца?' — поинтересовался я больше на всякий случай.

— Да, господин Сорингер, — немедленно отозвался он.

— Капитан на борту?

— Да, господин Сорингер, — не стал он ничего менять в своем ответе.

— Николь на 'Страннике?' — обратился я уже к Энди.

Николь — девушка своенравная, и я опасался, что за время моего отсутствия она отправилась в Монтосел. И если есть здесь красавицы, правда, прячущиеся непонятно где, так почему же не быть и красавцам? А там и до беды недалеко.

Одно можно было сказать точно: если она и ушла, то не в компании с Миррой. Подруга Энди только за время нашего короткого разговора успела дважды уже взглянуть с высоты борта: чем это там ее любимый занимается? Не подкралась ли к нему тайком коварная обольстительница?

— Да, капитан, она на корабле, — ответил Энди с некоторой небрежностью, явно рисуясь перед матросом с 'Мантельского удальца'. Мол, он уже столько всего прошел со своим капитаном, что может себе это позволить.

* * *

Я обнаружил Николь лежащей на постели лицом вниз, и плечи у нее часто вздрагивали.

'Снова она видение той девицы из пенала вызывала, — с тоской подумал я. — Нет, я его обязательно выкину! Только не на глазах у нее, иначе поссоримся. В конце концов, вещь маленькая, она и затеряться может, якобы'.

— Николь, — усевшись на краю постели, я осторожно погладил ее по голове. — Ну нельзя же так убиваться! Эта девушка умерла тысячелетия назад. Смотри, какие я тебе красивые бусы купил!

Николь повернулась ко мне, и глаза ее действительно были полны слез.

— Люк! — с трудом сказала она дрожащим от смеха голосом. — Ты только почитай, что пишут в этой книге! — Николь снова уткнулась лицом в подушку и, всхлипнув, засмеялась снова.

Я взял книгу в руки. 'Кровь Древних' — именно так называлась она. И написал ее ученый Габриэль Морансо, всю жизнь посвятивший изучению наследию Древних. Купил я ее в Опситалете, в книжной лавке, случайно обнаружив в темном углу на нижней полке среди других таких же, которым выпала не самая удачная жизнь. Только вот купил-то я ее, чтобы узнать о Древних побольше, тем более, как позже выяснилось, работы этого автора во многих землях запрещены. А тут девушка, в чьих жилах та самая кровь и течет, от смеха почти в истерике.

'Вот и отлично, — размышлял я, осторожно целуя Николь куда-то за ушко. — Пусть она пока смеется, а мне необходимо наведаться на 'Удальца', вечером капитана я могу на нем и не застать.

— Николь, у меня тут срочное дело. Ты уж не скучай без меня, его никак нельзя отложить.

Вообще-то я ожидал ее ехидного вопроса: как, мол, поживают в Монтоселе красотки, о которых наслышаны даже те, кто понятия не имеет, в какой стороне находится архипелаг? Но моя красавица только и смогла, что кивнуть в ответ, чтобы в очередной раз ткнуться лицом в подушку, не переставая всхлипывать.

Захватив карту, ту из двух, существование которой ни для кого не секрет, я вышел на палубу. Есть у меня и вторая, доставшаяся мне совершенно случайно, и о ней знает только мой навигатор. Отметить ловушки можно и на этой, а уж потом перенести отметки и на секретную.

— Пойдем-те, — кивнул Роду и Ларду, дожидавшихся меня в тени кормовой надстройки.

Эти два великана и на 'Мантельском удальце' не помешают. Неизвестно, как там с дисциплиной, и не хватало мне еще самому кулаками размахивать, несолидно. Хотя хватило бы и одного Ларда, он — воин. Причем такой, что не приведи Создатель дело дойдет до драки: кто куда убегать будет! Хотя, конечно, кулачный бой не основное его искусство.

— Господин Сорингер! — услышал я, едва спустившись с палубы на землю.

Голос принадлежал все тому же матросу с 'Удальца'.

'Сейчас на работу проситься начнет, только не нуждаемся мы в людях. Да и вид у него такой, как будто только из угольной шахты вылез. Такой нам точно не нужен', - успел подумать я, когда услышал:

— Господин Сорингер, — уже в который раз повторил он, заставив меня сморщиться: ну сколько можно-то! — Может быть, вас это заинтересует?

На его грязной ладони лежала вещица, вид которой ни о чем мне не говорил.

На взгляд выглядит забавно, но что с того?

— И чем она может меня заинтересовать?

Я взял ее, чтобы рассмотреть получше. Выглядела она как стержень квадратного сечения длиной с ладонь. На каждой из четырех граней имелись какие-то надписи. Сомневаться не приходится: Древнее письмо, его не спутаешь ни с чем — слишком своеобразная вязь. С одного торца стержня круглая пластинка величиной с монету не самого крупного достоинства. А с другого — полый граненый цилиндр, и в него даже мизинец не влезет. Ну а на дне цилиндра блестящий шарик. И все.

— Это древняя вещь, — торопливо начал объяснять этот замызгун. — Дай ей просто цены нет!

'Ну и что с того, что древняя? Знал бы ты, сколько таких вещей через мои руки прошло! А сколько еще я их видел, когда работал в Коллегии! Вот у навигатора древняя вещь — зрительная труба, и ей точно цены нет'.

— Досталась она мне случайно, — едва ли не захлебываясь, продолжил свои объяснения матрос с 'Мантельского удальца'. — Говорят, что ее обладателю откроются доселе неведомые тайны!