Энси - Хозяин Времени - [6]

— Ни фига се крендель, — проговорил он. — Но ничего же нельзя не поделать, если судьба не такая, правда? Все окажемся в списке у Толстушки с косой. — Он мгновение помолчал. — Только мне пока не о чем не беспокоиться, потому что я точно знаю, когда отправлюсь на грязевые танцы.

— То есть как?

— А вот так, — ответствовал Пих. — Знаю точно, когда гробанусь. Мне гадалка нагадала. Сказала, что свалюсь с палубы авианосца, когда мне будет сорок девять.

— Да ладно!

— Точно тебе говорю. Вот почему я собираюсь завербоваться в морскую пехоту. А то как же я навернусь с авианосца, если меня не там даже не будет?

С этими словами он встал и перекинул скейтборд через ограду.

— Ну хватит трепаться. — Он перелез на ту сторону с проворством геккона и поманил меня из-за решетки. — Давай сюда! Такие трюки покажу — пацаны себе все кости ломают, пока научатся.

— Лучше в другой раз. Спасибо за компанию.

— Бывай, — роняет Пих и отчаливает. Через мгновение он исчезает за бетонной стенкой, а потом я слышу, как колеса его скейтборда с визгом утюжат пандусы, покрытые скользкой корочкой льда. И плевать Пихачу на опасность, потому что он совершенно уверен: с ним еще тридцать четыре года ничего не случится.

* * *

Я явился в ресторан вовремя, но чувство было, будто опоздал, потому что работа там так и кипела. Поскольку большинство столиков было зарезервировано на более позднее время, папа ожидал, что где-то часов до двух в ресторане будет спокойно. Он не хотел, чтобы я болтался без дела, потому что мое ничегонеделание, как правило, чревато печальными последствиями. Однако на такой наплыв случайных посетителей в выходной день никто не рассчитывал. Нельзя сказать, что ресторан был полон, но народу в нем оказалось достаточно, чтобы папа забегал как очумелый, а вслед за ним включила третью космическую и мама. Только сестренка Кристина безмятежно сворачивала салфетки в виде лебедей и единорогов и расставляла их на столах. В связи с праздником папа дал большинству своих работников день отдыха, а это означало, что на нас, его домашних, легла дополнительная нагрузка.

Папа трудится так, что устаешь насмерть от одного его вида. Он как циркач, у которого на шестах крутится десяток тарелок — должен все увидеть, всюду поспеть и все охватить. Думаю, это чрезмерное рвение проистекает из того, что папа никогда специально не учился управлять рестораном; когда все дело начиналось, в его активе были лишь голова, набитая великолепными рецептами, да богатый старый псих в качестве партнера по бизнесу, ни с того ни с сего решивший дать папе шанс.

— Старине Кроули так непросто угодить! — жаловался папа.

Кому и знать, как не мне: я проработал у Старикана весь последний год, среди всего прочего выгуливая его многочисленных собак. Когда-то мой папа вкалывал как проклятый на работе, которую ненавидел. Теперь он вкалывает как проклятый на работе, которую любит. Результат один: в конце рабочего дня он совершенно измотан и перестает что-либо соображать.

Короче, увидев, как я вхожу в ресторан, папа на несколько мгновений приостановил свою бешеную беготню, чтобы обнять сынулю и сделать ему мини-массаж загривка:

— Водоналивательные мышцы разогрел? — спросил он. Это наша местная шутка: после нескольких первых дней в качестве «водолея» плечи у меня сами собой загнулись вперед и никак не желали разгибаться обратно. Кто бы мог подумать, что наливать воду — работа, требующая такого напряжения мускулов.

— Ага, — ответил я.

— Хорошо, — сказал он. — Слышал? Скоро водолейство войдет в программу Олимпийских игр, и я рассчитываю, что мой сын станет чемпионом. — Он вручил мне передник, шлепнул по спине и вернулся к своей работе. Мне вообще-то нравится проводить с папой начало рабочего дня, пока стресс еще не довел его до состояния невменюемости.

Вскоре мой мозг отвлекся на разливание воды и уборку грязных тарелок, однако мысли о Гуннаре и об упавшем с Енота парне так и крутились где-то на задворках сознания.

Шесть вечера. Нахлынул второй вал посетителей, и я начал потихоньку закипать: представьте — таскаю все эти тарелки с едой, а у самого нет времени даже перекусить! И мама, и папа ради праздничка задействовали свои самые заветные рецепты, подходящие как к итальянской, так и к французской кухне: тыквенный пирог с пармезаном, роллатини из индейки au Vin — ну и все в таком духе. Я так оголодал, что не побрезговал объедками, которые убирал со столов, за что схлопотал от мамы по макушке. У обычных работников имеется законный перерыв каждые несколько часов, а мы, члены семьи, должны горбатиться как рабы на плантации. Нет, скажите — разве это жизнь?!

Ну, ношусь я, значит, с едой и водой, а сам ничего не могу поделать, все думаю: вот сидят здесь все эти обжоры, набивают брюхо, а бедный недотепа погиб, потому что не сообразил вовремя отцепиться от воздушного шара. А тут еще Гуннар. Как могут все эти люди жрать, когда кто-то в это время загибается от пульмо-как-ее-тамии?

Вот тогда это и случилось. Я наполнял стакан, и вода полилась через край. Я мгновенно отдернул графин, в результате чего часть ледяных кубиков выплеснулась в стоящую перед посетительницей тарелку.