Енох - [3]

 - Дерзай, Еноше! Дерзай в Истине! Господь послал нас к тебе, чтобы мы возвели тебя на небо, как и было обещано. - Ангелы приступили к пастуху. Он отпрянул и закричал:

 - Мне страшно!..

 3. - Мне страшно! - закричал человек в кормушке и резко сел. Овцы гуртом шарахнулись к стене, и тут же топот копытец стих.

 - Еноше, - повторил человек в темноте пещеры произнесенное ангелом имя. - Еноше... - Усталость свалила его, и едва он коснулся спиной дна кормушки, как снова провалился в несказанный свет.

 4. - Мы знаем, что тебе страшно, - сказали ангелы. Их слова выходили как бы огнем из их уст. - Твои грехи пугают тебя при нашем приближении. А нам дан другой образ, чтобы взять тебя от земли.

 Енох увидел перед собой свои руки с растопыренными пальцами. Беспомощным жестом он пытался защитить себя от ангелов. Он снова увидел облака в голубом небе, услышал блеяние овец. Тень скользнула по склону - одна, другая. Овцы сбились в плотный гурт и испуганно блеяли. С неба, паря, кругами спускались два огромных орла. Один из них, величиной с буйвола, обдал Еноха ветром от крыльев. Пастух зажал голову руками и почувствовал, как когти орла сомкнулись на бедрах. Гигантская птица, набирая высоту, мощно погребла крыльями. Дул сильный ветер, развевая длинные волосы Еноха, развевая его белые одежды. Сандалии слетели с ног и полетели вниз, как летят кленовые вертолётики. Енох увидел свой дом у скалы. Во дворе - дерево, которое посадил в день рождения своего первенца Мафусаила, а чуть поодаль - зеленый фруктовый сад, в котором каждое дерево - в память о рожденных его женой Сепфорой. Землю внизу заволакивал туман.

 - Это облака, - сказал орел через ветер. Он склонил голову и глянул на Еноха своим огромным, красивым, умным и добрым оком. Снова раскрыл свой большой мощный клюв и сказал:

 - Удобно ли я держу тебя, Еноше?

 - Мне холодно, - сказал Енох. - Я замерзаю.

 Туман вдруг рассеялся. Горы остались в стороне. Внизу под летящими, среди ржаной тишины хлебных полей, лежал город каинитов. С высоты полета оказалось, что он имеет форму звезды. Город-звезда как бы поворачивался под летящими, точно был приведен в действие механизм, на который способен только гений Каина. Енох видел дымящиеся трубы доменных печей по окраинам, малюток-людей, идущих по кишечкам улиц. Снова залетели в облако, такое яркое, что Енох зажмурил слезящиеся глаза и закрыл их руками. Орел сказал:

 - Посмотри вокруг, Еноше, земля исчезла!

 И вдруг Енох перестал ощущать тяжесть своего тела, а чувства его стали несравненно тоньше, как бы разрушились невидимые стены, и человек стал свободным. Енох открыл глаза и почувствовал какое-то внезапное расширение зрения. Уже не орел, а два ангела несли его. Человеку снова стало страшно. На островках, похожих на облака, стоят в золотых одеждах ангелы. Они провожали Еноха удивленными взглядами. Человек трепетал. Он услышал за спиной:

 - Так пахнут рожденные женщиной.

 - Но что он делает здесь? Разве Господь не изгнал людей из горнего мира, как изгнал мятежного херувима с его приспешниками?

 - Мы не знаем замысла Божьего о человеке, - отвечал другой ангел.

 - Разве они не приравняли себя к падшим ангелам, когда ослушались Господа?

 - Поостерегись обсуждать дела Божии! Позавидовав Адаму, ниспал херувим Денница!

 - Не ему ли они поклоняются в своем городе?

 - В горах сифиты чтут истинного Бога и называют себя сынами Божьими. Может быть, этот человек один из них?

 Енох посмел оглянуться: их сопровождали еще два ангела. До пят они прикрывали себя крылами. У одного - гордая складка между бровями.

 - В чем достоинство этого человека, рожденного из капли белого семени, если ему дозволено в пахнущей плоти взойти на небо? - спрашивал ангел.

 - Может, он будет нести службу с нами и между нас и будет сотворцом Господу в мире духовном?

 Енох увидел город из небесного хрусталя. По зубцам стены стояли небесные воины. Енох затрепетал.

 - Мне страшно! - зашептал он.

 - Не бойся, Еноше, - сказали сопровождающие его ангелы, - ты вступаешь в общение с миром духовным. Твои грехи будят в тебе страх.

 - Мне страшно!..

 5. - Мне страшно! - простонал человек в кормушке, и овцы снова вздрогнули, снова метнулись в глубь пещеры.

 А в доме задуло свечи. Из отворенного окна пахнуло сыростью и холодом. Мелхиседека вздрогнула и зябко поежилась. Обняв себя за плечи, подошла к окну, постояла, вслушиваясь в ночь. Гнулись и шумели деревья. Кричали птицы и казалось, что кричат сами деревья.

 - Что там? - спросила Сепфора из другого окна.

 - Наверное, Тувалкаин испугал овец грохотом колесницы. - Мелхиседека подумала, что Сепфора может уловить в ее словах осуждение и мысленно попросила у нее прощения. - Они волнуются - я успокою, - сказала Мелхиседека, тоном как бы прося прощения у Сепфоры. Она запалила в очаге факел и вышла.

 - Что вы, милые? Что вы? - приговаривала Мелхиседека, обходя овец. - Что вы, милые? Успокойтесь, злой человек уехал. - Она подошла к кормушке. Ей вдруг показалось, что там кто-то лежит. Мелхиседека подошла ближе, опустила факел.

 - Мой Бог! - тихо воскликнула она. - Мой Бог! - прошептала Мелхиседека. Лицо человека, лежащего в кормушке, точно светилось изнутри. - Кто это? - Мелхиседека обвела взглядом овец, будто от бессловесных хотела добиться какого-нибудь ответа, и вдруг ей показалось, что глаза животных исполнены человеческим разумом. Она испугалась, подумав, что овцы вот-вот заговорят. - Бог мой! - Что-то хорошее, теплое поднялось внутри нее с тихой радостью. Глаза стали горячи, и тихие радостные слезы мешали ясно разглядеть лежащего в кормушке человека. Мелхиседека промокала их кончиком головного покрывала, но видела лежащего мутно. И вдруг она поняла, что произошло нечто такое, что заполнит всю ее жизнь. Наступала самая лучшая в ее жизни пора. Пришло счастье, никогда доселе не испытываемое, непостижимое счастье, может быть, трудное. Радость заполнила Мелхиседеку, и она еще пуще заплакала. Мелхиседека прикрепила факел к столбу, бросилась к брату, но не смогла его приподнять. Она взяла его руку, припала к ней, встав на колени, и поцеловала в жилку.