Энн из Зелёных Крыш - [18]
Глава 8. Воспитание Энн начинается
По причинам, известным только ей, Марилла не говорила Энн, что она остаётся в Зеленых крышах до вечера следующего дня. В первой половине дня она давала девочке разные задания и наблюдала за тем, как она с ними справляется. К полудню она пришла к выводу, что Энн умна и послушна, готова работать и быстро обучаться. Ее самым серьезным недостатком была склонность впадать в задумчивость. Посередине задания она могла замечтаться до тех пор, пока резкий оклик или какое-то происшествие не возвращали её на землю.
Когда Энн закончила мыть посуду, она вдруг остановилась перед Марилла с выражением отчаянной решимости на лице, готовая узнать самое плохое. Ее худенькое тело сотрясала дрожь; лицо покраснело, а глаза стали почти черные; она всплеснула руками и сказала умоляющим голосом:
– О, пожалуйста, мисс Катберт, не могли бы вы сказать мне, собираетесь ли вы отдавать меня или нет? Я пыталась быть терпеливой все утро, но чувствую, что не могу больше оставаться в неведении. Это ужасное чувство, пожалуйста, скажите мне.
– Ты не прополоскала кухонное полотенце в чистой горячей воде, как я тебе велела, – сказала Марилла невозмутимо. – Просто пойди и сделай это прежде, чем задавать вопросы, Энн.
Энн пошла выполнить указание. Затем она повернулась к Марилле и посмотрела на неё умоляющими глазами.
– Хорошо, – сказала Марилла, не в состоянии найти повод, чтобы отложить объяснение. – Я полагаю, что могу сказать тебе. Мы с Мэтью решили оставить тебя. Конечно, если ты будешь хорошей маленькой девочкой и покажешь свою благодарность. Что случилось, дитя?
– Я плачу, – сказала Энн удивлённо. – Я не могу понять, почему– ведь я так рада, что невозможно передать. Ах, рада, кажется, не совсем правильное слово. Я была рада, когда видела Белую Дорогу Восхищения и цветущие вишни. Но это больше, чем радость. Я так счастлива! Я постараюсь быть очень хорошей. Это будет тяжёлая работа, я думаю, потому что миссис Томас часто говорила мне, что я испорченный ребёнок. Тем не менее, я сделаю все, что смогу. Но вы можете сказать мне, почему я плачу?
– Я полагаю, это потому, что ты взволнована и взбудоражена, сказала Марилла неодобрительно. – Сядь на этот стул и попытайся успокоиться. Боюсь, ты слишком легко переходишь от слёз к смеху. Да, ты можешь остаться здесь, и мы постараемся записать тебя в школу. Но осталось только две недели до каникул, так что пойдёшь в школу в сентябре.
– Как мне вас называть? – спросила Энн. – Должна ли я всегда обращаться к вам «мисс Касберт»? Или я могу звать вас тетя Марилла?
– Нет. Называй просто Марилла. Я не привыкла к тому, что меня называют мисс Касберт, и это меня раздражает.
– Это звучит ужасно непочтительно – просто называть вас Мариллой, – запротестовала Энн.
– Я думаю, тут нет ничего непочтительного, если ты будешь говорить с уважением. Все в Эйвонли, от мала до велика, называют меня Мариллой, кроме священника. Он говорит «мисс Касберт» – когда вспоминает об этом.
– Я хотела бы называть вас тетя Марилла, – сказала Энн уныло. – У меня никогда не было тети или других родственников, даже бабушки. Я бы чувствовала себя, как будто я действительно принадлежу вам. Так я могу называть вас тетя Марилла?
– Нет, я тебе не тетя, и я не считаю правильным называть людей теми, кем они не являются.
– Но я могла бы себе представить, что вы моя тетя.
– А я не могу, – сказала Марилла мрачно.
– Вы никогда не представляете себе вещи не такими, какие они есть на самом деле? – спросила Энн с широко раскрытыми глазами.
– Нет.
– Ох! – Энн глубоко вздохнула. – О, мисс Марилла, сколько вы теряете!
– Я не верю в то, что вещи, могут отличаться от того, чем они являются на самом деле, – возразила Марилла. – Когда Господь создал нас в определенных обстоятельствах, то не для того, чтобы мы их представляли другими. Это мне кое-что напомнило… Пойди в гостиную, Энн. Убедись, что твои ноги чистые и не напусти мух, и принеси мне открытку, которая находится на каминной полке. Там напечатана Молитва «Отче Наш», и ты посвятишь свое свободное время вечером тому, чтобы выучить её наизусть. Ты не должна больше так молиться, как вчера вечером.
– Я предполагаю, что это была очень неуклюжая молитва, – сказала Энн виновато, – но, видите ли, у меня не было никакой практики. Нельзя ожидать, что человек будет хорошо молиться с первой попытки, правда? Я придумала великолепную молитву после того, как легла спать, как и обещала вам. Она была почти такая же длинная, как и у священника – и очень поэтичная. Но можете ли поверить? Я не могла вспомнить ни единого слова, когда проснулась сегодня утром. И я боюсь, что никогда не смогу придумать что-то подобное. Так или иначе, когда придумываешь что-то во второй раз, никогда не получается так хорошо, как в первый. Вы когда-нибудь замечали это?
– Есть кое– что на заметку для тебя, Энн. Когда я говорю тебе что-то сделать, ты должна меня слушаться сразу же, а не затевать спор. Просто идешь, и делаешь то, что я тебя прошу.
– Энн быстро отправилась в гостиную, но не вернулась обратно. После десяти минут ожидания Марилла отложила вязание и пошла за ней с мрачным выражением лица. Она нашла Энн, стоящую неподвижно перед картиной, которая висела на стене между двумя окнами. Она сцепила руки за спиной, лицо было запрокинуто вверх, а глаза мечтательно сияли. Белый и зеленоватый свет, проникавший в комнату через ветки яблонь и побеги лозы, освещал маленькую фигурку неземным сиянием.
Героине романа Валенси Стирлинг 29 лет, она не замужем, никогда не была влюблена и не получала брачного предложения. Проводя свою жизнь в тени властной матери и назойливых родственников, она находит единственное утешение в «запретных» книгах Джона Фостера и мечтах о Голубом замке, где все ее желания сбудутся и она сможет быть сама собой. Получив шокирующее известие от доктора, Валенси восстает против правил семьи и обретает удивительный новый мир, полный любви и приключений, мир, далеко превосходящий ее мечты.
Канада начала XX века… Позади студенческие годы, и «Аня с острова Принца Эдуарда» становится «Аней из Шумящих Тополей», директрисой средней школы в маленьком городке. С тех пор как ее руку украшает скромное «колечко невесты», она очень интересуется сердечными делами других люден и радуется тому, что так много счастья на свете. И снова поворот на дороге, а за ним — свадьба и свой «Дом Мечты». Всем грустно, что она уезжает. Но разве не было бы ужасно знать, что их радует ее отъезд или что им не будет чуточку не хватать ее, когда она уедет?
Во втором романе мы снова встречаемся с Энн, ей уже шестнадцать. Это очаровательная девушка с сияющими серыми глазами, но рыжие волосы по-прежнему доставляют ей массу неприятностей. Вскоре она становится школьной учительницей, а в Грингейбле появляются еще двое ребятишек из приюта.
Канада конца XIX века… Восемнадцатилетняя сельская учительница, «Аня из Авонлеи», становится «Аней с острова Принца Эдуарда», студенткой университета. Увлекательное соперничество в учебе, дружба, веселые развлечения, все раздвигающиеся горизонты и новые интересы — как много в мире всего, чем можно восхищаться и чему радоваться! Университетский опыт учит смотреть на каждое препятствие как на предзнаменование победы и считать юмор самой пикантной приправой на пиру существования. Но девичьим мечтам о тайне любви предстоит испытание реальностью: встреча с «темноглазым идеалом» едва не приводит к тому, что Аня принимает за любовь свое приукрашенное воображением поверхностное увлечение.
Канада начала XX века… На берегу красивейшей гавани острова Принца Эдуарда стоит старый домик с очень романтичной историей. Он становится «Домом Мечты» — исполнением сокровенных желаний счастливой двадцатипятилетней новобрачной. Жизнь с избранником сердца — счастливая жизнь, хотя ни один дом — будь то дворец или маленький «Дом Мечты» — не может наглухо закрыться от горя. Радость и страдание, рождение и смерть делают стены маленького домика священными для Ани.
За три поколения семьи Дарк и Пенхаллоу переженились между собой, что не уменьшило, однако, их нелады и размолвки. Теперь престарелая эксцентричная глава клана тетя Бекки огласила свое завещание относительно имущества, важную часть которого составляла фамильная реликвия — легендарный кувшин Дарков. Для будущего его владельца она придумала несколько условий, но так и не сообщила, кто же под них подходит, кому именно она завещает кувшин. В ближайшие двенадцать месяцев клан постигли большие семейные перемены: кто-то порвал помолвку, кто-то помирился, кто-то поссорился, кто-то вернулся к своим старым связям — и все это так или иначе было связано с наследием тети Бекки.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
В третьем и четвертом романах Люси Монтгомери Энн Ширли становится студенткой Редмондского университета. Она увлекается литературой и даже публикует свой первый рассказ. Приходит время задуматься о замужестве, но Энн не может разобраться в своих чувствах и, решив никогда не выходить замуж, отказывает своим поклонникам. И все же… одному юноше удается завоевать сердце Энн…
В третьем и четвертом романах Люси Монтгомери Энн Ширли становится студенткой Редмондского университета. Она увлекается литературой и даже публикует свой первый рассказ. Приходит время задуматься о замужестве, но Энн не может разобраться в своих чувствах и, решив никогда не выходить замуж, отказывает своим поклонникам. И все же… одному юноше удается завоевать сердце Энн…
Пятый роман, открывающийся свадьбой Энн и Джильберта Блайта, повествует о первых годах семейной жизни главной героини. Новый город, новые друзья и новые истории о местных жителях, счастливых и не очень…
В первом романе Люси Монтгомери, действие которого разворачивается в Канаде в конце XIX века, мы знакомимся с главной героиней — Энн Ширли. Одиннадцатилетней девочкой рыжеволосая Энн попадает из приюта в небольшую семью на ферме Грингейбл…