Энигмастер Мария Тимофеева - [3]

– Не обижайтесь, это всего лишь незатейливый юмор.

– Я не обижаюсь, – ответил Яровой. – Просто не вижу станции.

– Сейчас увидите. Куда она может деться в пустыне? Но, возвращаясь к волнующей теме: если вам интересно, я могу ответить…

– За себя, – проворчал Яровой.

– Ну разумеется… Мне здесь надоело, и я не боюсь в этом признаться. Мне надоело здесь к вечеру первого же дня. Более скучного места, чем этот затхлый мирок, я в жизни не встречал. Это можно сравнить только с Вегасом.

Яровой хмыкнул.

– Что вас удивляет? – непримиримо спросил Антонов. – Я не сравниваю природные условия или степень окультуренности – хотя говорить о культуре Вегаса в превосходных степенях я бы тоже не рискнул… Что способно навевать скуку? Однообразие. И там и тут его навалом. Только в Вегасе оно окрашено в яркие тона попугайного свойства. А тут оно ведет себя честно, не маскируется, является во всем своем блеске… точнее в полном отсутствии такового. Скажете, не так?

– Я все еще не вижу станции.

– Скучный вы человек, мастер. Я слышал о том, что вы скучны, но не ожидал, что до такой степени. Мы перевалим еще пару серых унылых дюн, и вы увидите свою ненаглядную станцию.

– Мы уже должны быть на месте, – задумчиво сказал Яровой.

– Как вы сегодня словоохотливы. И даже склонны к незатейливым шуткам.

– Это не шутка, – ответил Яровой. – Снижаемся.

Гравикуттер, небольшой транспорт для миров с явным дефицитом или полным отсутствием газовой оболочки, похожий на яйцо с хвостиком, описывал круги над впадиной, со всех сторон окруженной песчаными валами. Впадина не без претензий носила имя «Чаша Сократа». Если бы Сократу предложили пить отраву из чего-то подобного, он был бы еще, наверное, жив. Исследовательской станции «Марга-Сократ» надлежало находиться именно здесь, в окружении нехитрого вспомогательного оборудования, как то: антенна дальней связи, топографический модуль, несколько стационарных атмосферных сканеров и ангар для куттера, блимпа, который доставил людей на планету Марга с галактического стационара «Тинторера» и в назначенный срок должен был туда же вернуть, и парочки универсальных роботов.

Ничего из перечисленного не было и в помине.

При полном молчании экипажа куттер плавно опустился на то место, где еще утром была посадочная площадка – пятачок из песка, домовито сплавленного в такыр, – и застыл на раскинутых лапах, сильно накренившись.

– Осторожнее отстегивайтесь, – предупредил Яровой, но с опозданием.

Антонов уже высвободился из страховочных захватов и, не удержавшись на покатом полу, с грохотом въехал шлемом в борт.

– Я такой неловкий, – объявил он с гордостью. – А зачем мы сели именно здесь?

Яровой уже стоял снаружи, возле сдвинутой двери куттера, по колено увязнув в песке, и озирался.

– Очевидно же, что станции здесь нет, – продолжал Антонов, неловко выбираясь наружу.

В чрезвычайно разреженной атмосфере Марги, которую и воздухом-то назвать язык не поворачивался, звуки распространялись весьма неохотно. То, что песок под ногами не производил привычного хруста, лишь сообщало происходящему дополнительный флер нереальности. Это было как вязкий и нисколько не сладкий сон.

– Это Чаша Сократа? – подозрительно спросил Антонов.

– Да, – помедлив, ответил Яровой. – Это Чаша Сократа.

– Мастер, похоже, что вы немного заблудились, – заметил Антонов с ироническим сочувствием.

Вместо ответа Яровой побултыхал носком сапога в песке прямо перед собой. На поверхности показалась сплющенная банка из-под «киви-колы».

– Это не я, – быстро промолвил Антонов. – Все отходы должны утилизоваться на борту станции, раздел третий, пункт двадцатый устава… И я такое не пью.

– Это я, – сказал Яровой сквозь зубы. – В первый же день. Традиция такая.

– Ага, – с живостью кивнул Антонов, хотя не видел смысла в подобных традициях.

Не сразу, но кое-что начало проясняться.

– Ага, – снова сказал Антонов. – Вы ведь не собираетесь впадать в панику?

После продолжительной паузы Яровой откликнулся:

– Нет. Не собираюсь.

– А вот лично я – да, – бодро сообщил Антонов.

2.

– Как долго они молчат? – спросил главный координатор Вараксин.

Он был зол, как черт, и даже внешне походил на взъерошенного и весьма пожилого черта.

– Здравствуйте, Олег Петрович, – сказал сменный оператор Виктор Гуляев несколько обиженно. – Пока четыре часа.

– А что сигнал-пульсатор?

– Молчит. Просто молчит.

Вараксин зашипел, как загнанная в угол кошка.

– Только этого нам не хватало, – сказал он с ожесточением. – Четыре часа – это очень долго. Почему сразу не сообщили?

– Вначале было три часа, – сказал Гуляев, опустив глаза. – Это нормально. А когда стало четыре часа, известили вас.

– Орбитальные мониторы? Что там вообще творится на поверхности? Взрыв? Катаклизм? Армагеддон?

– Ничего такого мониторы не фиксировали, – ответил Гуляев. – Вы же знаете – на Марге не бывает катаклизмов. С какой стати им там быть? Атмосферное давление никакое… тектоническая активность на нуле…

– Но что-то же вывело из строя пульсатор станции!

– Я… – начал Гуляев и замолчал. Вараксин смотрел на него внимательно, без особого выражения в прозрачных, как стекло, глазах. – Как вам сказать…