Энгус: первый воин - [36]

— Что? — не понял отец. — Я не посылал к тебе никого.

— Но как же… — Асготр растерялся.

— Так что же случилось, скажи, — настаивал Волк.

— Некий посланец просил меня прийти на твои позиции со всем моим отрядом и как можно скорее. И еще он сказал, что ты нуждаешься в помощи и просишь прибыть именно нас.

Морской Волк мгновенно понял, что это ловушка.

— Смыкайте ряды, живо! Сейчас на нас нападут! Попытайтесь арьергардом сбить ограждение и приготовьтесь к отступлению! — без колебаний приказал он. Опасность действительно висела в воздухе, как тяжелая туча, готовая пролиться дождем, и все побежали на свои позиции. Еще через несколько секунд, и в самом деле, вся площадь перед домами, в которых квартировали наши, оказалась заполнена людьми Айвара и Хальфдана. Они быстро оцепили нас, загнав в угол укрепления. На каждого из нас приходилось, по крайней мере, по тридцать воинов противника, но мы находились на самой верхушке холма. Это, а также еще и некоторое замешательство противника, не знавшего, когда именно атаковать нас, дало Морскому Волку небольшое временное преимущество, и наш арьергард сбил часть ограды, открывая возможность к отступлению. Волк крикнул, чтобы все бежали в пролом и уходили прочь из города.

— Собирайтесь в отряды! — командовал он. — Сагарт, Энгус, держитесь вместе! Асготр, раздели своих на три небольших отряда!

Мы побежали прочь из города, и сейчас главная задача отца заключалась в том, чтобы рассредоточить нас на совсем небольшие группы, разбивая таким образом силы преследователей. Вестфолды последовали нашему примеру.

Действуя таким образом, мы дробили силы врага, который не знал, за кем первым броситься в погоню и атаковать ли сначала Волка или напасть на вестфолдов, которые растерялись и стали бы первой легкой добычей. Русов же и вообще нельзя было выпускать. Все это создавало неразбериху и сумятицу. Братья принялись спорить друг с другом и таким образом упустили командование.

— Тем, кому удастся выжить, приказываю собраться там, где старая стена Адриана выходит прямо к морю, — прокричал Морской Волк, по-прежнему понуждая людей держаться небольшими группами. Отцу помогал Ротгер. Помню, что больше всего меня поразило в тот момент крайне мужественное поведение Ларса, который возглавил оборону левого нашего фланга. Огромный берсеркер был прекрасной мишенью, но одновременно и надежным препятствием, так что вместе с ловким Ротгером и мужественным Морским Волком они сумели поставить противнику надежный заслон. Даже издалека я различал замешательство или даже, можно сказать, испуг Айвара, поскольку сейчас ему приходилось сражаться с лучшими воинами армии. Теперь поле битвы представляло собой множество небольших групп, возглавляемых военными вождями, и хотя я предвидел предстоящую ужасную резню, пока зрелище было даже красивым. Повсюду раздавался лязг клинков, крики раненых и стоны умирающих, в воздухе стоял тяжелый запах крови, а над всем этим бушевала ярость людей, решивших во что бы то ни стало оставаться в живых. Отец и Ротгер даже продвинулись немного вперед, чтобы дать нам возможность отойти. Они стояли неприступно, как два разозленных медведя, сражаясь одновременно с шестью — семью противниками, защищая каждую пядь земли. Воины Айвара и Хальфдана нападали весьма осторожно, ибо никому не хотелось бесславно умереть под ударами врага, известного своим мастерством. Отец и Ротгер разили врага сильнее, чем может косить его чума, и их мужество, праведная злость и уменье владеть любым оружием, казалось, делали их бессмертными. Было такое впечатление, будто сами великие боги, Один и Тор, спустились с Асгарда и сражаются в наших рядах. Да, без сомнения, даже боги могли бы гордиться, видя таких воинов. Я бросился к ним, но Хагарт остановил меня и потащил в пролом. Приказ отца был ясен, и Хагарт, как настоящий воин, не мог ему не повиноваться. Я обернулся в последний раз и увидел, как два вождя молниеносными ударами своих мечей крошат противников в куски, окропляя их собственной кровью. После этого я почти кубарем скатился вниз по грязному холму.

Мы с Хагартом спустились и с легкостью перебрались через ров, но едва мы побежали к лесу, располагавшемуся неподалеку от Йорвика, с левого фланга появилась кавалерия, отсекая нам путь к спасению.

— Смотри, как я делаю, Энгус! — крикнул Хагарт, и тут же показал мне прием. Он остановился перед всадником, вызывая его на бой, и тот послушно устремился вперед, занося готовый для удара меч. Но Хагарт за секунду перед ударом перепрыгнул на другую сторону перед лошадью и оказался недосягаемым для удара. А еще через секунду он сам нанес удар в незащищенный бок всадника. Тот мгновенно вылетел из седла. Хагарт тут же вспрыгнул на его лошадь и помчался ко мне, стараясь прикрыть меня. Теперь настал мой черед повторить трюк, и я покорно представился легкой добычей для следующего атакующего всадника. Тот быстро мчался ко мне, и я сделал все, как делал Хагарт. Но, вероятно, из-за неопытности, я чуть-чуть запоздал с прыжком, и потому лошадь ударила меня копытом по плечу, из-за чего я грохнулся на землю. Когда же я поднялся, дрожа от боли, всадник уже развернул лошадь и приготовился к новому нападению. Но тут на него обрушился Хагарт, послышался звон мечей, лошади заплясали в смертельном танце, тоже возбужденные битвой, как бывают возбуждены дракой псы. Хагарт носился вокруг противника, нанося ему град ударов, и наконец ранил его в руку. Всадник на какое-то время отвлекся, поглощенный своей раной, в результате чего она оказалась для него смертельной, потому что в этот момент Хагарт объехал его сзади и, сам не получив ни царапины, срубил ему голову. Я быстро вскочил на освободившуюся лошадь, и мы поскакали к лесу. Всадники Айвара не бросились за нами в погоню, поскольку у них было много более легкой добычи в виде наших пеших. Однако один из кавалеристов все же выскочил наперерез мне. Его успел остановить Хагарт.