Энгус: первый воин - [111]

Затем к котлу приблизился МакЭйден и поместил в него принесенное железо. Металл повиновался его воле, быстро покраснев и начав плавиться. Твердость его уступила преобразующей силе огня.

Железо бурлило, призывая Колумбу принять участие в ритуале. Монах приблизился к котлу и поднял священное гвоздие к небесам, призывая божественные силы. Медленно он позволил ему упасть в пылающую лаву алтаря перерождения. Пока гвоздь, вращаясь, падал в воздухе, перед мысленным оком священника прошли видения, буря образов. Он видел Крест и приколоченного к нему тремя священными гвоздями Христа, с терновым венцом на голове. Пронзив тело Христа, каждый из гвоздей пропитался силой. Один из них теперь должен был погрузиться в кипящий котел, отдавая силу металлу и становясь с ним единым.

Меуриг, Завывающий Ветер, приблизился к особому плоскому камню, что лежал неподалеку от круга, и пропел слова, смысла которых Колумба не уловил. Он окропил камень водой из своего меха, словно освящая его. Остальную воду он вылил в углубление в скале, чтобы пробудить силу камня.

Яркость льющейся воды вновь обратила Колумбу ко Христу в минуты Его агонии. Он увидел лицо, покрытое потом, выступившим от Его страстей. Вода, стекавшая по Его телу, была силой жизни, и ее отнимали у Него те, кого Он больше всего любил, великодушно приглашая всех в вечную жизнь, к встрече с Отцом и взамен получая крестные муки. Монах зарыдал. Этот маг давно уже вверил свою жизнь Пастырю.

Следуя древнему ритуалу, сложившемуся тысячелетия назад, Карадок, Священная Рука, занял свое место. Он подошел к Иану, стоявшему в центре круга и, подчиняясь ритму звезд, с которым было согласовано каждое движение, они, держась за ручки котла, приблизились к камню-наковальне.

В это время в застывшем воздухе раздавалось пение священных гимнов. Звуки окутали Колумбу, завороженного величественным зрелищем. Ведомый музыкой, он закрыл глаза, чтобы лучше осознать торжественность момента. Когда открыл их, Иан и Карадок начали выливать содержимое котла в форму для меча, что лежала на камне-наковальне. Красная лава, все еще пузырясь, медленно заполнила форму, начиная жить собственной жизнью, стремясь занять каждую точку отведенного ей пространства. Ее жар, соприкоснувшись с холодным железом формы, ограничившей ее, подчинился. Металл желал стать мечом.

Мощь происходившего объяла Колумбу, павшего на колени, и он в благодарности воздел руки к небесам. Огонь, сиявший в центре круга камней, преобразился в кровь Христа, стекавшую из ран от гвоздей, что удерживали Его на кресте.

Музыка молота Карадока, выковывавшего лезвие меча, напомнила Колумбе стоны боли и ужаса тех, кто сопровождал Сына Человеческого в Его мучениях. Звук погружения в воду новорожденного лезвия вторгся в видения Колумбы. Во влаге, объемлющей сейчас меч, ему привиделись слезы женщин, оплакивавших мучения Спасителя. Такие же слезы исторглись из сердца Колумбы и скатились из его глаз. В перекрестье, которое создавал Карадок, прикрепляя лезвие к рукояти, принесенной с собой, Колумбе почудился Крест Спасителя.

Луна появилась, чтобы свидетельствовать о рождении орудия силы, соединяя свои лучи с серебром лезвия, которое Карадок, Священная Рука, поднял к небесам, освящая его как звено, связующее силы Неба и Земли:

— Да будешь ты Гаот Скотиа, Ледяной Ветер Шотландии, Приносящий Справедливость!

Меч блеснул в руках друида, как бы осознавая свою миссию. Лунный свет стал ярче, освещая льва на рукояти оружия.

Животное, не известное Карадоку, что преследовало его годами в пророческих видениях, было последним откровением Колумбе. Зверь, положивший лапу на перекрестье меча, был самим Христом, Львом Иудейским.

Колумбу поглотило видение, пылавшее в его мозгу. Он видел, как Христос освободился, мягким движением убрав три гвоздя, удерживавшие Его на кресте, и направился к нему. Колумба видел Его глаза, в которых отразилось страдание человечества и искупление, не Его лишь воскресение, но освобождение всех жаждущих справедливости, ожидавших с начала времен, чтобы Он сломал врата смерти, заставив вернуть то, что она поглотила. Это же искупление было в Его протянутых руках, в силе трех гвоздей. В них покоилось семя вечного спасения, лекарство для извечного исцеления человеческих горестей: Справедливость, Сила и Мудрость. В глазах Христа открывалась Сила, что должна была освободить мир от Великого Зла; Мудрость, направляющая человечество в битве; Справедливость, которая вернет равновесие на разоренную землю.

Христос отдал гвоздие Справедливости руке, что протягивалась из тьмы. Та передала острие дальше, его подхватила следующая рука, и следующая. Так сменялись руки в океане времени, пока не возник монастырь Ионы, воздвигнутый теми самыми руками, что сейчас держали гвоздие, руками Колумбы. Тогда в небесах появились ангелы, поклявшиеся защищать меч, если в том будет необходимость.

И вот гвоздие Справедливости, облаченное теперь в меч, омытый лунным светом, что держал поднятым Карадок, ждало руку воина, который возьмет его, чтобы выполнить миссию «Бесстрашное сражение со злом».

Влажный ночной воздух объял Гаот Скотиа, являя на его лезвие имя воина, который выполнит его предназначение. Горячие уголья, что еще полыхали в центре круга камней, высветили на мече уэльское слово, начертанное крохотными каплями росы, которое означало «Из любви к Господу. Энгус».