Энгус: первый воин - [103]
Будучи хорошим стратегом, Альфред знал, что простое ожидание нападения врага не может принести ничего, кроме поражения. С другой стороны, если разведчики не преувеличивали, то войско Гутрума стало еще больше, чем раньше, и обладало такими военными орудиями, которым позавидовал бы любой король мира. Поэтому Альфред решил продолжать войну короткими быстрыми наскоками на небольшие поселения и воевать так до тех пор, пока не удастся создать большое и хорошо организованное войско, с которым можно будет разбить проклятых язычников раз и навсегда.
Епископ Ассерский выслушал решение друга и как мудрый советчик сказал:
— Надо, чтобы все знали: король Альфред Великий жив и нуждается в помощи всех своих подданных, способных держать в руках оружие. Каждый должен принять участие в битве за освобождение Уэссекса.
— Не знаю, помнят ли меня вожди деревень… И вообще, помнят ли они, что у них еще есть король…
— Ваше Величество! — воскликнул священник. — Вы же собственными глазами видели восторг нескольких вождей освобожденных деревень, убедившихся, что вы живы и невредимыми!
— Ах, святой отец, не надо льстить мне, а не то я действительно поверю вашим словам и позволю самолюбию охватить мою душу. Не соблазняйте меня, не то я начну думать, что и вправду велик и всемогущ и что в самом деле могу освободить свое королевство… — ответил грустно и одновременно насмешливо Альфред.
— Ваше Величество, вы только принесете всем огромное счастье, и многие будут стремиться к союзу с Уэссексом, захотят стать вашими подданными в обмен на ваше покровительство.
— Но это лишь горячее желание королевского друга…
— Нет, мой король, это не желание — это пророчество! — И епископ Ассерский обнял короля.
Дни летели одни за другим, воины уходили на небольшие стычки и возвращались с них гордые своими победами. Армия быстро росла, но все еще была далека от того, чтобы померяться силами со всеми ордами Гутрума. Союзники шли к нам отовсюду. Вожди саксов, подданных короля, тайно встречались с Альфредом, чтобы обсудить планы грядущей битвы. Они помогали ему в коротких набегах, но ожидали большего и верили, что появление короля, словно восставшего из глубин Сумерсетских болот, являлось ничем иным, как чудом.
Они прославляли Альфреда, воздавая ему заслуженные почести и доставляя тем самым огромную радость, и если бы это только было возможно, непременно устроили бы настоящий пир на всю страну по случаю чудесного возвращения короля. Но эту тайну требовалось твердо хранить и скрывать перед лицом жестокой угрозы, окружившей государство со всех сторон.
Альфред реорганизовал войско и всячески заботился о его вооружении, ибо все его мысли и поступки диктовались только одним — чаянием грядущей победы.
Прошло несколько месяцев, стало тепло… Солнце, припекая, поднимало наш боевой дух и согревало сердца, так замерзшие за долгую зиму.
Альфред созвал всех деревенских вождей и попросил их собрать как можно больше боеспособных людей и оружия. Они должны действовать с расчетом на долгую и беспощадную битву.
Заботы короля не утихали ни на день.
— Гутрум — блестящий воин, прекрасный стратег. И когда я думаю о нем, то невольно сравниваю с волком, затравленным стаей гончих. Даже понеся поражение, он сделает круг через горы и вернется, и снова нападет, хранимый какими-то своими неведомыми силами. А потому, сколько бы мы ни прятались, последнее сражение неизбежно, — решительно заключил Альфред.
— Но, Ваше Величество, вы забыли, что, несмотря на его доблесть и храбрость, он не имеет самого главного — Божьего благословения. Он язычник и действует как язычник, как тиран, как несправедливый человек, и потому его нечестивая жизнь должна закончиться, — на этот раз совершенно спокойно возразил я. Все вокруг горячо поддержали меня.
И вот настало время для последней решающей битвы. Гутрум со своей могучей армией встал лагерем к северу от равнин Солсбери. Мы же с Альфредом, Хагартом и нашим войском расположились в Стоунхендже, неподалеку от Дорнсета. Это место считалось мистическим. Камни стояли там широким кругом, некогда они служили алтарями. Там Альфред пригласил всех на молитву. Прекрасным жестом смирения и веры король, высшая власть страны, представлявший для нас всю сущность королевства, сбросил с головы капюшон, преклонил колени, лег лицом в пыль и открыл свое сердце Богу. Я тоже молился с ним долгие драгоценные для меня часы. В какое-то из мгновений я неожиданно оглянулся, и то, что увидел, заставило меня понять все величие Господа нашего Иисуса Христа, когда-то вернувшего грешных людей к Богу: все войско, все прекрасные души, наши воины, преклонив колени, молились перед крестами из воткнутых в землю мечей и славили Царя царей. Этот момент навсегда запечатлелся в моей памяти, ибо я видел настоящую преданность людей Богу. Епископ Ассерский тоже молился о нашем спасении. Потом все встали и маршем двинулись на Этандум[15], где стояли лагерем войска Гутрума.
Час за часом мы в нетерпении погоняли коней. Но даже будучи полностью поглощенными предстоящим сражением, мы любовались роскошью обвивавших скалы растений, которые, сверкая бриллиантовыми каплями росы, упорно пробивали себе дорогу через расщелины в камнях.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.