Энеа-типологические структуры личности: Самоанализ для ищущего. - [31]

Можно сказать, что чувство вины, проявляющееся в таких чертах характера, как склонность защищаться самооправданием, ощущение опасности, включает и акт самообвинения, превращающий личность в унижающего родителя по отношению к самому себе. Именно в этом акте самопротипоставления, когда личность становится собственным врагом, я вижу фиксации, соответствующие энеа-типу VI, то есть дефект познания, развитый вследствие страха и ставший собственным источником. Обвинение, как черта характера энеа-типа, направлено не только на самого себя, но также и на других - возможно как следствие нападения с целью избежать мук слишком большого чувства вины. Энеа-тип VI не только сам подвергает себя преследованиям и чувствует себя преследуемым, он также является подозрительным и критичным преследователем - и может подтвердить свою помпезность именно в виду того, что это позволяет высказывать суждения о других.

Сомнение и двойственность

Говорить о самоуничижении - это значит говорить о неуверенности в себе, так же как о подозрительности, подразумевает сомнения в других. Кроме позиции обвиняющего инквизитора по отношению к себе и другим, слово «сомнение» напоминает о неуверенности энеа-типа VI в отношении окружающих: он одновременно принижает и выпячивает себя, как параноидные шизофреники, обуреваемые противоположными чувствами: воспринимают себя одновременно и преследуемыми, и помпезными.

Иными словами, он сомневается в себе и сомневается в своих сомнениях; он подозрителен к другим и боится, что может ошибаться. Результат этой двойной перспективы, конечно же, хроническая неуверенность в выборе направления действия и соответственно тревога, потребность в поддержке и руководстве и так далее. Иногда - в качестве защиты от неопределенности - он может перед всем миром занять позицию истинно верящего, кто абсолютно уверен во всем. В случае, если это не фанатик, для энеа-типа VI больше, чем для всех других типов, характерна двойственность: и наиболее четко его двойственность проявляется в одновременной ненависти и любви по отношению к «облеченным авторитетом» родителям.

Интеллектуальные сомнения, как кажется, являются лишь выражением эмоциональных сомнений, из-за чего он разрывается между ненавистью и обольщением в самом себе, желанием доставить удовольствие и желанием пойти наперекор, подчиниться и восстать, восторгаться и унизить.

3. Экзистенциальная психодинамика

В случае с энеа-типом VI это особенно релевантная тема в виду связи между точками IX и VI в энеаграмме: можно сказать, что страх действий ведет к оторванности от самого себя, что отсутствие обоснования бытия выражается в хрупкости или слабости в отношении самовыражения.

В то время как энеа-тип III вряд ли осознает противостояние самому себе, а энеа-типы IV и V на нем чрезвычайно сосредоточены, переживая его как чувство собственной незначительности, переживание тиковой обскурации в энеа-типе VI проектируется в будущее и несет в себе ощущение предчувствия чего-то страшного.

И.Дж.Гоулд, «Человек с усами», уголь, 10WX15", 1987.

Это состояние было соответствующим образом описано Р.Д.Лейнгом как страх взглянуть внутрь себя и обнаружить, что там никого нет. В этом случае нет ни игнорирования проблемы, ни стремления встретить ее лицом к лицу, но, скорее всего, желание как бы не смотреть на проблему, частично избегать ее.

Хрупкость ощущения бытия имеет то же качество, которое удачно описывается выражением, предложенным Лейнгом в связи с тиковой обскурацией вообще: «тиковое ощущение небезопасности». Можно сказать, что утрата чувства бытия в энеа-типе VI выражается как переживание угрозы бытию, ненадежности бытия. [24] Можно думать, что чрезмерная забота энеа-типа VI о безопасности базируется не столько на физиологическом страхе или даже не на эмоциональном страхе, сколько на чрезмерном беспокойстве о факторах физической и эмоциональной безопасности от опасности, которая «не от мира сего». В отличие от переживаний действительно мужественного героя, который может рискнуть всем, включая жизнь, из смутного чувства, коренящегося где-то вне очевидного существования, трус проецирует свою тиковую небезопасность во внешние области существования через обобщенную неспособность рисковать или чрезмерной заботой об авторитетах и силе как гарантии от такого риска.

В случае с параноидным характером sensu strictu легко понять, что утрата бытия проистекает из поиска бытия - через родство с «великими» и подпитыванием собственной помпезности, что можно проиллюстрировать ситуацией с Дон Кихотом, который в своей идентификации с идеалом странствующего рыцарства, благородства живет вымышленной жизнью, несовместимой со слишком обыденными (не помпезными) переживаниями каждодневной реальности. В других случаях это не помпезность идеала или внутреннего имиджа, что подменяет бытие, но помпезность внешнего авторитета, настоящего или прошлого. Во всех этих случаях можно сказать, что за бытие принимается авторитетность и та особая сила, которой она обладает

Так же как верно, что личности, чей психологический уровень соответствует энеа-типу VI, отказываются от своей силы перед лицом авторитета, можно сказать, что само чувство бытия отвергается проецированием его на личности, системы или идеи, наделенные «большей, чем жизнь» важностью или возвышенностью.