Энциклопедия заблуждений. Третий рейх - [16]
Разрозненные свидетельства очевидцев крушения Третьего рейха подтверждают, что 30 апреля 1945 года, сразу после сожжения трупов Гитлера и Евы Браун, Борман направил телеграмму адмиралу Карлу Деницу, в которой уведомлял о своем скором прибытии в его расположение.
1 мая 1945 года в 4.30 утра Борман собрал оставшихся в последнем укрытии фюрера фашистов и ознакомил их со своим планом спасения. По одной из версий, пробиваться через кольцо советских войск решили на танках. В 8.00 обитатели бункера, готовые предпринять попытку прорыва, выбрались из рейхсканцелярии. Кроме Бормана, в группу вошли секретарь Ставки Науманн, вождь Гитлерюгенда Артур Аксманн, шофер Гитлера Эрих Кемпке, военный врач СС доктор Штумпфеггер и некоторые другие. Перебежками пробираясь по улицам, они вышли к мосту Вайдендамм. Под прикрытием нескольких танков одного из вооруженных подразделений СС, продолжавших с упорством обреченных фанатично сопротивляться советским войскам, беглецы переправились через реку Шпрее.
В подтверждение данной версии шофер фюрера Кемпке утверждал, что танк, на котором Борман пытался вырваться из окружения, был подбит прямым попаданием бронебойного снаряда. Из этого Эрих сделал вывод, что Мартин выжить внутри него не мог. «Несколько танков с вооруженным десантом на борту прорвались через мост сквозь дорожное заграждение. Борман находился сразу за головным танком, который служил мишенью. Машина была подбита противотанковым снарядом, выпущенным из окна, и взорвалась. Место, где находился в тот момент Борман, было охвачено пламенем. Взрывом меня бросило в сторону, и я потерял сознание. Придя в себя, я ничего не мог видеть», — свидетельствовал шофер на судебном процессе в Нюрнберге. Вместе с тем, Кемпке однозначно утверждал, что перед взрывом все-таки успел заметить сильно обожженное тело Бормана.
Совсем другую версию рассказал один из предводителей Гитлерюгенда, Артур Аксманн. Он уверял, что взрыв танка, о котором рассказывал Кемпке. не причинил вреда Борману: «…груженый снарядами танк взорвался. Взрывной волной меня отбросило на значительное расстояние. Я инстинктивно укрылся в воронке от бомбы. Здесь же оказался и Борман вместе с врачом Гитлера доктором Штумпфеггером, секретарем Ставки доктором Науманном, Швегерманном (адъютант Геббельса. — Прим. авт.) и моим адъютантом Велтцином. Все они были ранены.
Сидя в воронке, мы решали, как быстрее выбраться из Берлина». Отсидевшись в своем укрытии, беглецы вернулись на Фридрихштрассе и ночью по железнодорожным путям перешли по мосту через Шпрее. Через некоторое время они добрались до станции Лертер, которую уже заняли советские войска. Не зная об этом, Борман и его спутники вышли на платформу и тут же наткнулись на патрульную группу. Аксманн сообщил: «Мы уже сорвали знаки различия. Патруль окликнул нас, вероятно приняв за ополченцев. Нам предложили сигареты. Неожиданно Борман пустился бежать, бросившись в направлении Инвалиденштрассе. Штумпфеггер последовал за ним. Русских это озадачило, и побоявшись, что будем арестованы, мы осторожно ретировались».
Советский патруль не пытался преследовать Аксманна и его спутников (Науманна, Швегерманна и Велтцина), направившихся по Инвалиденштрассе в район Моабит. Беглецы понимали, что, передвигаясь группой, они привлекают к себе больше внимания. Поэтому, резонно рассудив, что каждый за себя, один Бог за всех, они решили рассредоточиться. В какой-то момент Науманн и Швегерманн скрылись в кустах. Аксманн и его адъютант пошли дальше, но, услышав впереди скрежет танка, повернули обратно. И вот тут-то, петляя по улочкам, они наткнулись на труп Бормана. На заседании трибунала обстоятельства обнаружения тела Велтцин описал так: «На обратном пути по Инвалиденштрассе мы попали под сильный обстрел. Перейдя пути на станции Лернер, мы увидели двух лежащих на земле людей. Мы наклонились, чтобы посмотреть, не нужна ли им помощь. Это оказались Мартин Борман и доктор Штумпфеггер. Ошибки быть не могло: мы ясно видели их лица. Оба лежали на спине, раскинув руки и ноги.
Я тронул Бормана, но реакции не было. Наклонившись над ним, я увидел, что он не дышит. Ни крови, ни ран не было. Возможно, они приняли яд. Вдруг раздалась автоматная очередь, и нам пришлось скрыться».
Заявления о смерти Бормана сделали также заместитель Йозефа Геббельса по Министерству пропаганды Вернер Науманн, личный пилот Гитлера Ганс Бауер и камердинер фюрера Гейни Линге. В качестве причины они назвали самоубийство либо гибель от пуль или снарядов русских войск.
Итак, хотя свидетели на Нюрнбергском процессе по-разному описали обстоятельства смерти Бормана, в выводе они сошлись: главный советник Гитлера мертв, вырваться из окружения ему не удалось.
Позже о гибели Бормана заявили гражданские лица. Почтмейстер Альберт Крумнов и два сотрудника берлинской почты утверждали, что 8 мая 1945 года по приказу офицеров Красной Армии они захоронили два тела, которые нашли на железнодорожном мосту в районе Инвалиденштрассе. Позже, в ходе специального разбирательства, проведенного советскими оккупационными властями в Берлине «по горячим следам», свидетели указали приблизительное место захоронения. При этом почтовые работники рассказали, что трупы были в солдатских гимнастерках с чужого плеча. В кармане одного из них была найдена воинская книжка на имя офицера СС Л. Штумпфеггера, лечащего врача Мартина Бормана. Второе же тело никто из очевидцев не опознал.
