Энциклопедия русской жизни. Моя летопись, 1999-2007 - [26]

Кроме Петербурга.

Я обязана предупредить партийных строителей Последней Партии – Петербург придется вычеркнуть из списка. Мы – безнадежны. Зря только деньги потратите. Мешать мы вам не будем, но толку от нас – ноль. Полюбуйтесь на результаты недавних выборов в Думу по 209-му округу (не пришло даже минимума избирателей) и поймите, что – «оставь надежды всяк, сюда входящий». Петербург ни в коем случае не хочет отделяться от России, потому что он давно уже ото всего и ото всех отделился – с такой, естественной и безнадежной, отдельностью люди живут в хосписах и туберкулезных санаториях. Если людям все равно, кто будет представлять их интересы в Думе и будут ли эти интересы вообще представлены, город в политическом анабиозе.

Я даже думаю, что, ворвись в Петербург безумное движение «Талибан» – и оно, спустя малое время, впало бы в апатию, скисло, продрогло, потеряло всякую веру в своего грозного Аллаха, стало бы по вечерам слушать радиостанцию «Русский шансон» и играть в преферанс по копейке.

Чему, разумеется, никакая религия и никакая партия помешать не могут.

ноябрь

Банный идиотизм

В православных речах о том, что Америка – наш враг, слышен талибский колокольчик

Кабул освобожден – и весь кошмар афганской жизни в эпоху талибов предстал удивленному миру. Конечно, нас, русаков, удивить не так-то просто, однако талибам это удалось. Мы наивно считали себя страной тяжкой судьбы, поминая большевистский террор, сталинские лагеря, хрущевский волюнтаризм, брежневский застой, горбачевскую перестройку, ельцинские реформы. А между тем, никогда, никто из вышеперечисленных не запрещал русскому народу мыться в бане. А вот талибы запретили. Пять лет, обитая на Востоке, почитающем баню наисладчайшим благом, жители Кабула были лишены невинного удовольствия, которое ни один тоталитарный режим не додумался изымать из народного обихода. И вот они, бедные, сразу, как отгремели победные взрывы, помчались в баню. Достали заветные припрятанные денежки. Бани, разумеется, моментально открылись, тут же нарисовались банщики, дело пошло, и, я полагаю, через пять минут после бань, стали открываться парикмахерские, рестораны, газеты. И вся скукоженная, изуродованная, притихшая жизнь с радостным криком начала расправлять поруганное тело.

Послушайте, ведь они (террористы) – просто идиоты. Вся разгадка в этом. У них есть какая-то террористическая соображаловка насчет того, как ловчее изгадить и укусить жизнь. Но главное их свойство – идиотизм, замешанный на густой ненависти к самой жизни. Идиотизм – запрещать людям мыться в бане. Идиотизм – атаковать Нью-Йорк. Все, что жизнененавистники думают, делают, говорят – идиотизм. Жизнь непобедима, но очень дорогой ценой приходится каждый раз доказывать эту элементарную теорему. А потому важно научиться вовремя распознавать идиота-жизнененавистника, дабы он не распух, не раздобрел и не вырвался на свободу.

Всякий раз, когда перед вами оказывается некто, утверждающий, будто не нужно ни образования, ни медицины, ни науки, ни законов, а надо только целыми днями стучать головой об пол с криком «Господи помилуй» – следует этого субъекта вязать и вести в участок. Пусть он цитирует священные книги, пусть обещает рай на земле, пусть грозит божьей карой – ни одному слову не верьте, вяжите и ведите в участок. Это – идиот, ненавидящий человеческую жизнь. Остановите его, потом будет поздно.

У нас пока своих «талибов» не видно, но они могут возникнуть. Опасность православного фанатизма невелика, но потенциально существует. Мне, к примеру, не раз приходилось слышать страстные православные речи о том, что Америка – наш враг, а сербы – наши братья, и звенит в этих словах еле слышный, глухой «талибский» колокольчик. Или уж все люди братья (о чем была Благая весть) или человек человеку волк (о чем вы узнаете, оседлав любой вид городского транспорта). А эти средневековые объединения по символу веры недалеки от фанатизма.

В Америке живет мой любимый актер, чудо-комик Джим Керри. Велик, славен и прекрасен континент, который рождает таких дивных людей, от коих одна радость и веселье миллионам. Но, выходит, я, как православная, обязана не любить Джима Керри и обожать Слободана Милошевича? А меня, вот, тошнит от Милошевича, я уважаю международный суд в Гааге, восхищаюсь упрямством непобедимой Карлы дель Понте, не чувствую никакой особенной душевной близости с сербским народом, да и не знаю его совсем. И если с точки зрения правоверных православных, Милошевич – мой брат, а Джим Керри – враг, то не находимся ли мы в начале той цепочки рассуждений, в конце которой будет что-нибудь типа запрета мыться в бане или даже хуже?

На мой взгляд, в идее маникюра и эпиляции, в хороших кроссовках и чистых тротуарах, в путном бюджете и твердой валюте, в ловких стиральных машинах и средствах дезодорации – больше уважения и любви к людям, чем в демагогическом национализме и мертвых религиозных ритуалах.

А то, ей-богу, получается, что советская идеология, с ее интербригадами и рот-фронтами, четко указывающая – угнетенный пролетариат и трудящееся крестьянство всех стран суть наши братья – более гуманна, чем сменившее ее на посту указаний и запретов угрюмое православие. Конечно, классовая солидарность – конфетка с ядом, и тоже несет не мир, но меч, ну, а национальная и религиозная нетерпимость, что несет – розы и хризантемы?!