Энциклопедия русской жизни. Моя летопись, 1999-2007 - [18]
Удивительно, но факт: для того, чтобы полностью заплатить внешние долги, России достаточно арестовать с конфискацией трех-четырех человек.
Как вам моя идея, товарищ Илларионов?
февраль
Юбилейный пирог
300 лет Петербурга еще за горами. Но интересная особенность, с которой город войдет в свой новый век, уже ясна
К сожалению, дата основания Санкт-Петербурга известна с удручающей точностью. Никакие гипотезы не пройдут – май 1703, и крышка. Так что мешок овса из казны (сорок миллиардов рублей) мы получим один только раз. Увы! Надо было раньше думать. Надо было поддерживать историческую науку. Тогда ученым был бы резон постараться и доказать, что трехсотлетие города следует считать от какого-нибудь пира, во время которого Петр поделился со своими собутыльниками мыслью о необходимости новой столицы (что смеетесь, когда 850-летие Москвы примерно так и насчитали, от обеда князей!). Тогда бы мешок овса мы получили уже сейчас, потом передумали и остались бы на канонической дате. А потом ученые еще что-нибудь доказали бы… Глядишь, и кроме десяти-пятнадцати новых особнячков в окрестностях города, и его рядовым обитателям что-нибудь перепало от юбилейного пирога.
Нет, я не имею никаких подозрений насчет судьбы юбилейных денег. Боюсь, что эта судьба мне известна. При любых родовых схватках казны, возле ее ложа появляются особенные люди (вроде братьев Михалковых), имеющие специальный акушерский талант к родовспоможению казны, то есть к освоению бюджетов. Так что спляшем как надо. Начальство, чья жизнь – показуха, уж позаботится о показухе выдающейся, под которую много чего можно списать и на которой есть все шансы классно оттянуться.
Уйдем из мира больших бешеных денег в наш, маленький и человеческий. Там у нас каждый день случаются печальные происшествия, которые вполне могли бы быть предотвращены с помощью маленьких денег. Вот уехал на ПМЖ в Германию чудесный актер Алексей Девотченко, любимец театральной публики и даже – представляете, и такое бывает! – театральной критики. Уехал по самой прозаической причине, из-за жилищных мытарств. Всего-то нужно было человеку, чтобы комнатенку его жены, расположенную в лютой алкоголизированной коммуналке, помогли сменить на что-то, напоминающее человеческое жилье, где актер мог бы работать над ролями и воспитывать небольшого народившегося у него ребеночка. Мелкий случай из личной жизни, как любил говорить Михаил Зощенко. Конечно, администрация города в виде Управления культуры такой ерундой не занимается. А чем оно, управление, занимается, мы знаем. Видели по телевизору. Какие-то не то десять, не то пятнадцать тыщ долларов кто-то не то взял, не то понес и не донес кому-то, не то ему подложили незаметно (?), короче говоря, будни чиновников неожиданно странным образом засветились на мгновение. Кстати сказать, нельзя ли в будущем взятки, конфискованные в Управлении культуры, пускать на нужды культуры? Много полезного можно сделать.
Так, но Алексей Девотченко тем временем уже в Германии, язык он выучил, и при его гибкости и дивной музыкальности, ему не трудно будет осчастливить немецкую публику. А нам, сидя на сорока миллиардах в преддверии трехсотлетия города, к славе коего мы не имеем ни малейшего отношения, без разницы – одним актером больше, одним меньше. Потом будем вопить о гибели культуры, которая и создается людьми вроде Девотченко, а не людьми, важно восседающими в пышных залах Управления культуры.
300 лет Петербурга еще за горами, через два года. Но интересная особенность, с которой город войдет в свой новый век, ясна уже сейчас.
В Петербурге не стало поэтов.
Не видно их и не слышно. Ни хороших, ни плохих. «Замолкли звуки чудных песен, не раздаваться им опять. Приют певца угрюм и тесен, и на устах его печать». Видимо, так сбылось проклятие царицы Авдотьи – «Быть Петербургу пусту!» – и там, где реками и водопадами лилась поэтическая речь, наступило безмолвие.
Я еще помню времена, когда «поэтами» назывались солидные дядечки с портфелями, любившие заседать на собраниях и живо интересовавшиеся жилищным вопросом. Помню и других, немытых-нечесаных подпольных «поздних петербуржцев», очень вопивших против тех, солидных дядечек, и предлагавших нечто небывало новаторское. И у тех и у других не помню ни единой строчки. Но они все что-то писали, читали, гордо и скромно стреляя глазами, когда о них говорили: «поэт»… Были, меж тех и других, и талантливые или просто способные к стихосложению, к чудной мерной речи. И вот ничего не стало – ни Союза писателей, куда первые «поэты» не принимали вторых, подозрительных, ни «Сайгона», ни поэтических вечеров, ни графоманского вала стихов в журналах, ни отдела поэзии в Доме книги, ничего… Как это странно – в ландшафте питерской культуры не иметь фигуры поэта.
Кто же напишет сатиру на вельмож из Управления культуры? Кто сочинит элегию на воцарение Виктора Черкесова на Петровской набережной? Кто, наконец, сложит оду «К 300-летию Санкт-Петербурга?» Как мы дошли до жизни такой, что у нас нету поэтов, даже придворных?
И зачем нужны эти скучные миллиарды, и вечно пляшущее начальство, и к чему течет Нева, и зажигаются вечером фонари, для чего идет снег, звонят колокола, и театры приглашают публику – если об этом некому написать стихи? Какой же мы тогда Петербург и что мы собираемся праздновать? То, что за восемьдесят годков сумели угробить все созданное за двести двадцать лет?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новой книге Татьяны Москвиной, наверное, могло бы подойти название романа Джеймса Джойса «Портрет художника в юности». Но Москвина – писатель своевольный и гордый, чуждый постмодернистским играм и сомнительным заимствованиям. «Жизнь советской девушки» – прежде всего ее автопортрет на неброском ленинградском фоне 60–80-х годов прошлого века, выписанный с той беспощадной тщательностью, которая выдает автора как последовательного приверженца русской реалистической школы, тонкого психолога и дотошного исследователя уходящей советской натуры.
Татьяна Москвина – известный театральный и кинокритик, сценарист, прозаик, финалист премии «НАЦИОНАЛЬНЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР».В ее новом романе «Позор и чистота» сталкиваются юная фолк-певица Эгле, известный в восьмидесятых бард, актер-звезда сериалов и ушлая красотка из Парижа, готовая на всё ради счастья дочери… Зачем люди ищут известности, отвергая спокойствие и уют личной жизни? Деньги или счастье – ради чего стоит терпеть страдания и позор? И где она – настоящая чистота?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Татьяна Москвина – автор, хорошо известный российскому читателю. Писатель, публицист, драматург, блестящий эссеист – много литературных талантов счастливо сошлось в этом человеке. «Вред любви очевиден» – книга, в которой Москвина в полную силу демонстрирует все грани своей незаурядной одарённости.
«Ничего себе Россия!» – новая книга широко известного писателя, публициста, театрального и кинокритика Татьяны Москвиной. Здесь собраны статьи, рецензии и эссе, написанные Москвиной в период 2006–2007 годов и публиковавшиеся в газете «Аргументы недели» и журналах «Искусство кино», «Петербургский театральный журнал», «Собака.ru» и «Русская жизнь».
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.
«Страус – птица русская» – сборник «пестрых рассказов об искусстве и жизни» от Татьяны Москвиной, известного журналиста, критика, прозаика и драматурга. Ее пристальный взгляд привлекли последние фильмы («Царь», «Алиса в Стране чудес», «Утомленные солнцем-2»), театральные и книжные новинки («Т» Пелевина, «Лаура и ее оригинал» Набокова), питерские пирожные и московские железные дороги, речи политиков и даже мясо экзотической птицы, появившееся на столичных рынках.
Сборник статей блестящего публициста и телеведущей Татьяны Москвиной – своего рода «дневник критика», представляющий панораму культурной жизни за двадцать лет.«Однажды меня крепко обидел неизвестный мужчина. Он прислал отзыв на мою статью, где я писала – дескать, смейтесь надо мной, но двадцать лет назад вода была мокрее, трава зеленее, а постановочная культура "Ленфильма" выше. Этот ядовитый змей возьми и скажи: и Москвина двадцать лет назад была добрее, а теперь климакс, то да се…Гнев затопил душу.
Сборник статей популярной петербургской журналистки Татьяны Москвиной включает в себя размышления о судьбах России и родного города, литературные портреты наших знаменитых современников, рецензии на нашумевшие кинофильмы последних лет.Герой книги – современная Россия. Никита Михалков и Владимир Жириновский, Алиса Фрейндлих и Валентина Матвиенко, Александр Сокуров, Рената Литвинова… и даже сам черт, явившийся в Россию дать интервью, образуют причудливый хоровод отражений в живом уме автора блистательных эссе.
Татьяна Москвина – автор широкой одаренности и богатой палитры. Кажется, нет такого литературного жанра, в котором бы она не блеснула и не обрела читательского признания. Публицист, писатель, драматург, эссеист, театральный критик – все Москвиной по плечу, и на каждом поприще она индивидуальна, узнаваема, исполнена глубины мысли и остроты переживания. «Жар-книга» – полифонический сборник, познакомившись с которым, каждый сможет убедиться в истинности сказанных выше слов.