Энактивизм: новая форма конструктивизма в эпистемологии - [45]

«В современную эпоху, в XX веке, – отмечает Э. Морен, – сложное мышление развивалось как бы в промежутках между дисциплинарными областями, начиная с мыслителей-математиков и кибернетиков (Винер, фон Нейман, фон Фёрстер), физико-химиков (Пригожин), биофизиков (Атлан), философов (Касториадис)»[94]. Заполняя эти промежутки, сложное мышление становилось подлинно междисциплинарным, а выходя на метанаучный уровень и осуществляя перенос моделей сложного поведения из одной дисциплинарной области в другую, оно становилось трансдисциплинарным. Трансдисциплинарность – излюбленное понятие и тема для обсуждения у Э. Морена. Трансдисциплинарность становится основой исследований и образовательной практики в XXI в.

Трансдисциплинарность характеризует такие исследования, которые идут через, сквозь границы многих дисциплин, выходят за пределы конкретных дисциплин, что следует из смысла самой приставки «транс». Тем самым создается холистическое видение предмета исследования. Следуя Морену, целесообразнее говорить о полидисциплинарных исследовательских полях, междисциплинарных исследованиях и трансдисциплинарных стратегиях исследования. Он подчеркивает различия между понятиями «междисциплинарность» и «трансдисциплинарность»: «Междисциплинарность может означать только и просто то, что различные дисциплины садятся за общий стол, подобно тому, как различные нации собираются в ООН исключительно для того, чтобы заявить о своих собственных национальных правах и своем суверенитете по отношению к посягательствам соседа. Но междисциплинарность может стремиться также к обмену и кооперации, в результате чего междисциплинарность может становиться чем-то органическим… Что касается трансдисциплинарности, здесь часто идет речь о когнитивных схемах, которые могут переходить из одних дисциплин в другие, иногда настолько резко, что дисциплины погружаются в состояние транса. Фактически, именно интер-, поли– и трансдисциплинарные комплексы знания работают и играют плодотворную роль в истории науки; стоит запомнить те ключевые понятия, которые здесь привлекаются, а именно кооперация, точнее говоря, соединение или взаимосвязь или, выражаясь еще более точно, совместный проект»[95].

Американский математик Джон фон Нейман поставил и обсуждал вопрос о различии между искусственными машинами, которые изнашиваются, и живыми машинами, которые способны самовоспроизводиться. Парадоксально, что детали искусственных машин, сконструированные высокотехнологичным образом и высокосовершенные, портятся, изнашиваются, деградируют, как только машины начинают функционировать, а живые машины, состоящие из очень слабых элементов, таких как протеины, не деградируют при своем функционировании, а напротив, демонстрируют удивительное свойство развиваться, регенерироваться, замещая разрушенные молекулы новыми, а умершие клетки – новыми клетками. Морен показывает, что живые существа-машины способны самоподдерживаться и развиваться не вопреки, а благодаря хаосу, используя процессы деградации на молекулярном и клеточном уровне, чтобы воспроизводить самих себя.

Британский нейрофизиолог и кибернетик Уильям Росс Эшби изучал вопрос о степени разнообразия элементов внутри сложной системы. Речь шла о типично сложном представлении: когда наблюдается единство в системе, естественно поставить вопрос, какая степень разнообразия элементов необходима для поддержания целостности этой системы, а когда налицо большое разнообразие элементов, то стоит изучить, в чем же их единство, единообразие, каковы динамические характеристики поведения системы. Морен переосмыслил эту идею Эшби и уяснил для себя, что это будет не метод познания сложного, а, скорее, метод, который подведет нас к полному осознанию того вызова сложности, который бросает нам хаотичный и неопределенный мир.

Французский биофизик Анри Атлан, изучая принципы сложной организации живых систем, выдвинул гипотезу об организующей случайности и предложил рассматривать диалог «порядок – беспорядок – организация» в ходе эволюции наблюдаемой Вселенной, начиная с ее рождения, с Большого взрыва.

Именно Атлан обратил внимание Морена на интересные исследования, проводимые американским математиком, кибернетиком и создателем оригинальной конструктивистской теории познания Хайнцем фон Фёрстером. Читая фон Фёрстера, Морен осознал глубокий смысл понятия «самоорганизация», а также смысл введенного фон Фёрстером принципа «порядок через шум». Некоторый беспорядок, хаотические, неорганизованные процессы могут – при определенных условиях – продуцировать организацию.

Увлеченное освоение этих нетрадиционных идей и представлений утвердило Морена в мыслях о необходимости внимательного чтения и изучения статей бельгийского физико-химика Ильи Пригожина об образовании «диссипативных структур» в условиях, далеких от термодинамического равновесия. Это была, по сути, иная формулировка идеи возникновения организации из беспорядка, или порядка из хаоса. Стало ясно, что симметрия – это смерть. Для развития плодотворно то, что лишено симметрии, что разупорядоченно, что находится в состоянии, далеком от равновесия. Проникнув во внутреннее существо этих идей, Э. Морен получил основания для того, чтобы ввергнуть себя в авантюру осмысления жизни как автоэкоорганизации.