Энактивизм: новая форма конструктивизма в эпистемологии - [100]

Теория автопоэзиса в своих основных чертах была разработана Матураной и Варелой за довольно короткий период совместной напряженной работы, немногим более чем за год. Они размышляли над вопросом о циклической природе метаболизма живых существ и его отношении к когнитивной деятельности. «Это были времена поиска и обсуждений, фокусирующихся на том, что казалось неудовлетворительным, на аномалиях, – пишет Варела. – Не удовлетворяло главным образом понятие информации как ключевое для понимания мозга и познания; это понятие, похоже, не играло явной роли в понимании биологических процессов. Интуиция Умберто, однако, подсказывала, что живые существа являются, как он говорил в те дни, “само-отнесенными” (‘self-referred’) и нервная система некоторым образом способна генерировать свои собственные условия отношения к окружению. Это был вопрос об изменении ориентации внутри “экспериментальной эпистемологии” (отличный термин, введенный МакКаллохом)»[309].

Варела рассказывает о том, как родилась сама идея автопоэзиса. «Непосредственной предпосылкой созревания автопоэзиса был текст, написанный Матураной в середине 1969 г., первоначально названный “Нейрофизиология познания”. Умберто продолжал свою собственную линию исследования и все время ставил вопросы о неадекватности идеи информации и репрезентации для понимания биологической системы. Он посещал меня несколько раз по разным поводам в Кембридже и, как и в Сантьяго, мы проводили длинные беседы. Во время весеннего семестра 1969 г. Хайнц[310] пригласил его приехать в Биологическую Компьютерную Лабораторию на несколько месяцев, и эта возможность совпала с международной встречей Фонда Веннера-Грена по теме “Познание: множественный взгляд” (“Cognition: A Multiple View”). Это мечтательное название было в духе чудовищного развития того, что сейчас называют когнитивной наукой, но в то время это еще не рассматривалось в качестве особой области науки.

Умберто подготовил текст для этой встречи, где он впервые ясно и привлекательно выразил свои созревшие идеи, с тем чтобы разъяснить, что он до сих пор подразумевал под самоотнесенной природой живых существ, и определенно установить понятие репрезентации как эпистемологическую ось, которая должна быть изменена. С его точки зрения, было необходимо сконцентрировать внимание на внутренней связности нейронных процессов и описать нервную систему как “закрытую систему”, как утверждалось в тексте. В этой статье делается важный скачок, и сегодня я все еще убежден, что это было несомненным началом поворота в новом направлении. Я помню, как Умберто приехал в Иллинойс и как мы обсуждали некоторые трудные места этого текста, когда он завершал работу над ним. Этот текст был опубликован вскоре после этого (Garvin P. (Ed.) Cognition: A Multiple View. Washington: Spartan Books, 1970) и начинался с абзаца, в котором выражалась благодарность Хайнцу и мне за обсуждения, которые мы проводили по этой теме. Затем Умберто переработал этот текст в еще более полный вариант, который получил название “Биология познания”…

В своей статье Умберто провел параллель между циклической природой нейронных процессов и тем фактом, что организм является также циклическим процессом метаболических изменений, как это было показано в журнале “Science” со ссылкой на недавнюю статью Коммонера, в которой обсуждались новые результаты в области биохимии метаболизма и его эволюции. Рассматриваемый вопрос, таким образом, состоял в следующем: если мы на время оставим в стороне организацию нервной системы и сфокусируем внимание на автономии жизни в ее клеточной форме, то что мы сможем сказать? Этим размышлениям о циклической природе метаболизма живых существ и его отношении к когнитивной деятельности, хотя они едва ли занимают короткую страницу в окончательной версии “Биологии познания”, предстояло стать тем фокусом, из которого будет выведена идея автопоэзиса.

Это были последние месяцы 1970 г., я снова был в Чили, и Биологический факультет обратился ко мне с просьбой прочитать вводный курс по клеточной биологии для новых студентов. Матурана и я были теперь коллегами на Биологическом факультете и имели соседние офисы в “переходных” (но все еще используемых) помещениях на новой территории Научного факультета на Калле Лас Палмерас в Макул. Было все, чтобы начать исследования природы минимальной организации живого организма, и мы не теряли времени зря. В моих записях первые зрелые наброски появились к концу 1970 г., а к концу апреля 1971 г. появилось больше деталей наряду с минимальной моделью, которая станет позднее предметом компьютерного моделирования. В мае 1971 г. в моих записях появился термин “автопоэзис” как результат вдохновенной идеи нашего друга Хосе М. Булнеса, который только что опубликовал диссертацию о Дон Кихоте, где он проводил различие между praxis и poesis. Новое слово было уместным, поскольку мы хотели обозначить нечто новое. Но это слово приобрело силу только в соединении с содержанием нашего текста, в котором определялся его смысл; его резонанс выходит далеко за пределы просто шарма от неологизма.