Эмпайр Фоллз - [14]

Он был прав, конечно. Майлз знал, что брат уже три года не пьет, с того самого дня, когда, возвращаясь с охоты на севере графства, Дэвид, пьяный, заснул за рулем и его пикап сорвался с горной дороги в овраг. В свободном полете грузовичок врезался в дерево, и в это мгновение автомобиль и его не пристегнутый водитель расстались, еще с сотню ярдов пикап носило по оврагу, пока он не утихомирился в густом перелеске. Дэвид же, выброшенный из кабины, зацепился охотничьим жилетом за верхние ветви дерева, где и повис примерно в пятидесяти футах над землей, то теряя сознание, то приходя в себя, с рукой, переломанной в нескольких местах, и четырьмя треснувшими ребрами, пока следующим утром его, почти окоченевшего, не обнаружила компания охотников. Один из них пристроился отлить ровно под тем самым деревом, на котором — ни фига себе! — покачивался Дэвид, будучи не в силах издать ни звука. Если бы того мужика не подвел мочевой пузырь, любил повторять Дэвид, он бы до сих пор болтался там на ледяном ветру мешком с побелевшими костями в классной охотничьей упаковке от «Л.Л.Бин».

Ночь в беспомощном одиночестве и полубреду оказалась куда эффективнее, чем все курсы терапии в клиниках, где Дэвида на протяжении десяти лет лечили от разных зависимостей. Старые дружки, с которыми он вместе выпивал, — многие из них по-прежнему бороздили на снегоходах графство — время от времени наведывались к нему в надежде убедить развязать, задушевно напомнив, насколько веселее жить поддатым, но пока Дэвид не велся на их увещевания. Год назад он купил небольшую турбазу в лесу неподалеку от озера Смолл-Понд и говорил, что как только его потянет взглянуть на мир сквозь коричневое стекло пустой пивной бутылки, то все, что ему надо сделать, — просто выйти на дощатое крыльцо, поднять голову к соснам и снова услыхать этот жуткий свист ветра в ветвях ближе к верхушкам. Майлз надеялся, что так и есть. На момент инцидента он почти не общался с братом и теперь неустанно втихаря наблюдал за Дэвидом, сомневаясь не столько в твердости его намерения исправиться, сколько в его внутренних силах. Майлз был в курсе, что Дэвид понемножку покуривает травку и, возможно, даже возделывает малюсенькую плантацию марихуаны в лесу, как и добрая половина его соседей в деревнях штата Мэн, но после аварии Дэвид ни разу не выпил и частенько надевал оранжевый охотничий жилет, что спас ему жизнь.

Майлз оглядел ресторан, соображая, не оставил ли что-то недоделанным. Одной недели отпуска хватило, чтобы он чувствовал себя здесь чужаком. Вчерашний день он провел, восстанавливая в памяти, где что лежит, и лишь когда был занят делом и не было времени думать, тело само вспоминало привычные движения. Сегодня все шло лучше, хотя пока и не отлично.

— Ладно, — сказал Майлз. — Ты уже знаешь, что тебе понадобится?

— Все на свете, — усмехнулся Дэвид. — Но ты не парься.

— Окей, — согласился Майлз.

— Тебе стоит об этом подумать, Майлз. — Дэвид, согнувшись, проверял запасы под стойкой.

— О чем? — Его брат высунул голову из-за стойки.

— О чем? — повторил Майлз.

Пожав плечами, Дэвид нырнул к полкам.

— Пункт первый: мне это не по карману. По крайней мере, до тех пор, пока я не продам ресторан. Пункт второй: Жанин никогда не отдаст мне Тик, а Тик — единственное, чего я не хочу ей оставлять. И пункт третий: кто присмотрит за отцом?

Дэвид встал на ноги, прижимая локтем искалеченной руки мегаупаковку салфеток, явно в укор Майлзу, забывшему пополнить салфетницы.

— Пункт первый: ты не знаешь, по карману ли тебе это, потому что понятия не имеешь, сколько хотят за этот книжный. Хозяин может творчески подойти к финансовому вопросу, если ему понравится покупатель. Пункт второй: загорись ты этой идеей, у тебя хватило бы запала, чтобы подать в суд насчет опеки над Тик. Далеко не факт, что именно тебя сочтут непутевым родителем. И пункт третий: не родился еще на земле человек крепче Макса Роби. Он только выглядит и прикидывается беспомощным. Короче, твой отказ на самом деле означает, что тебе просто неохота с этим связываться, я прав?

— Думай что хочешь, Дэвид. — Майлз был не в настроении спорить. — Дай сюда.

Но когда он потянулся за салфетками, брат ловко увернулся:

— Отвали.

— Дэвид, отдай чертовы салфетки.

Человеку с двумя здоровыми руками разложить салфетки — плевое дело, однорукий же намучается, что Дэвид и имел в виду: пусть ему будет трудно, но он исправит недочет Майлза. Для парня, повисшего на дереве и едва на замерзшего насмерть по собственной глупости, брат Майлза был, как ни странно, нетерпим к промахам других людей.

— Иди уже. Проваливай.

Покачав головой, Майлз сдался. И спросил:

— Он заходил сюда на прошлой неделе?

— Макс? Целых три раза.

— Ты не подпускал его к кассе, надеюсь?

Их отца не стоило оставлять наедине с деньгами; впрочем, Майлз с Дэвидом издавна спорили о границах его бесчестности. По мнению Майлза, таковых вовсе не существовало. Дэвид настаивал на том, что границы имеются, только их не всегда легко определить. Например, он считал, что Макс запросто очистит карманы своих сыновей, но не ресторанную кассу.

— Правда, я рассчитывался с ним по-черному, — признался Дэвид.