Эмоциональность. Как чувства формируют мышление - [77]

Все мы время от времени оказываемся в обстоятельствах, на которых управление эмоциями сказалось бы благотворно. Бывает и так, что лучше всего скрыть или подавить эмоции, поскольку в противном случае окружающие сочтут их проявление непрофессионализмом или даже чем-то неприличным и ради нашего же блага нам стоит пригасить то, что мы чувствуем. Исследования эмоционального интеллекта показывают, что наиболее успешными предпринимателями, политиками и духовными лидерами обыкновенно оказываются те, кто умеет повелевать своими эмоциями и применять их инструментально при взаимодействии с другими людьми. Показатели коэффициента интеллекта пусть и коррелируют с умственными способностями, для профессионального и личного успеха важнее всего именно власть над эмоциональными состояниями и понимание их.

Способность регулировать эмоции – очень человеческий навык. Даже у простейших животных задействованы многие нейромедиаторы, которые есть и у человека, а эмоции многих высших животных соотносятся с системами мозга примерно так же, как у человека. Тревожные мыши успокаиваются, если дать им валиум; осьминоги проявляют любвеобильность, если скормить им экстази; психотропные препараты, воздействующие на людей, зачастую так же влияют и на крыс. Но все эти животные не способны намеренно устраивать себе подобные перемены состояния. Не могут они и модулировать, отсрочивать или скрывать переживаемое ими. Какая бы эмоция ни возникала у животных, в большинстве своем они реагируют мгновенно и открыто. Тогда как люди способны умерять, усиливать, изображать или подавлять ту или иную эмоцию, кошка не в силах сделать вид, что еда ей нравится, когда на самом деле это не так, или же скрыть свои чувства, если вы ей докучаете. В этом состоит вопиющая разница между эмоциональным устройством человека и животного.

Людям эмоциональная регуляция дает и физические, и психологические преимущества. Например, она коррелирует с лучшим физическим здоровьем, особенно в том, что касается сердечных болезней[226]. В одном тринадцатилетнем исследовании пожилых мужчин те, у кого была самая слабая способность к эмоциональной регуляции, на 60 % сильнее подвергались риску инфаркта, чем те, кто справлялся с саморегуляцией лучше. Ученые пока не вполне разобрались в механизме этого воздействия, но подозревают, что эмоциональная регуляция приводит к меньшей активации систем организма, отвечающих за реакцию на стресс. Когда вам что-то непосредственно угрожает физически, реакция на стресс подготавливает вас к конфликту. У вас увеличиваются кровяное давление и пульс, напрягаются мышцы и расширяются зрачки, чтобы вы лучше видели. Это полезно, если придется справляться с нападением гиен посреди саванны, где обитали наши предки, однако без толку, если вам грозит словесная атака, а нападающий – ваш начальник. Да и дорого он обходится, такой отклик: возникает выброс гормонов стресса, что производит воспалительное действие, которое связывают с сердечно-сосудистыми заболеваниями и другими расстройствами.

Если учесть преимущества управления эмоциями, неудивительно, что люди постепенно освоили многочисленные методы такого управления. Есть среди них дельные, но не все. И только в последнее десятилетие или два психологи-исследователи сосредоточились на том, чтобы разобраться в этих методах и подтвердить их действенность. Далее я изложу три наиболее эффективных подхода: принятие, переоценка и выражение.

Принятие: сила стоицизма

Вдумаемся в историю Джеймса Стокдейла. В сентябре 1965 года Стокдейл был командиром флотского авиакрыла и выполнял свое третье боевое задание над Северным Вьетнамом[227]. Пролетая над самыми верхушками деревьев на скорости в почти шестьсот миль в час, его «Скайхок А-4» попал под обстрел зенитки. Зенитный огонь вывел из строя узел управления «Скайхока», и Стокдейл далее не мог рулить. Самолет загорелся. Стокдейл решил катапультироваться.

В кратком парашютном полете к деревне летчик осознал, до чего малой властью над своей жизнью он наделен. Стокдейл вспоминает, как подумал: «Вот сейчас я, командир авиакрыла, под началом которого тысяча людей… какими только символическими титулами не награжден, уж как только не благословлен, стану предметом презрения… преступником [в глазах местных]».

Новая жизнь не заставила себя ждать. По приземлении Стокдейл был зверски избит толпой; ему сломали ногу, и он до конца своих дней хромал. Его швырнули на землю и пинали, после чего связали жгутами и отволокли в северо-вьетнамскую тюрьму, где продержали семь с половиной лет – дольше, чем сенатора Джона Маккейна, еще одного заключенного и впоследствии друга Стокдейла. За это время Стокдейла пытали пятнадцать раз.

Годы пыток и притеснений неизбежно накладывают свой отпечаток. Трудно не поддаваться ужасу, боли, печали, гневу, тревоге. Однако Стокдейл для своих сокамерников был настоящим оплотом. Единственный командир авиакрыла, выживший при катапультировании, он был старшим офицером и сделался тайным вожаком заключенных – почти пяти сотен летчиков. Когда война закончилась, Стокдейл смог встать на ноги, дослужиться до вице-адмирала и оказаться в одном избирательном списке с Россом Перо на президентских выборах 1992 года. Как ему удалось столь успешно справиться с суровыми испытаниями, пережитыми в лагере для военнопленных?