Эмоциональность. Как чувства формируют мышление - [50]

Это возвращает нас к статье о человеке и проститутке. Открытие Олдса и Милнера вдохновило многих ученых экспериментировать на животных. Хит, человек со своими представлениями об этике, оказался среди тех, на кого повлияли эти работы. Бросив возиться с шизофренией, он решил развить начинание Олдса и Милнера, поставив собственный эксперимент. Он принялся вводить электроды в прилежащее ядро и области по соседству в точности так же, как Олдс и Милнер, только экспериментировал он не над крысиными мозгами, а над человеческими.

Хит наконец отыскал способ закреплять электроды так, чтобы они оставались в мозге, даже когда пациент перемещается с места на место, и тем сделал возможным изучение пациентов в условиях, приближенных к житейским, – а более прочих увлекал Хита контекст полового возбуждения. В статье 1972 года Хит описал несколько экспериментов, в которых он соединил электродную стимуляцию со стимуляцией порнографическими фильмами, и даже, в одном случае, пригласил проститутку, чтобы проследить за электроэнцефалограммой испытуемого во время оргазма. Оргазмы Хиту воспроизводить удавалось, однако к пониманию их механизма он не приблизился.

Научный метод существует не просто так: он не позволяет ученому торопиться, чтобы не сделать ложных выводов, и направляет к резонным. Наука в целом продвигается вперед крохотными шажками, а не исполинскими скачками. В отличие от наших теорий о повседневной жизни в науке любая идея и гипотеза должны быть безупречно отточены, а каждый эксперимент проведен с безукоризненной четкостью. После особенно качественной игры баскетболисту может показаться, будто он играет лучше, когда на нем определенная волшебная пара носков. А вот чтобы убедить ученого, вам придется количественно определить, что вы понимаете под словом «лучше»: сыграть много матчей в волшебных носках или в каких-нибудь других – то есть проанализировать накопленную статистику. Вот почему кличка Мэджик («Чудо») для баскетболиста Ирвина Джонсона подходит замечательно, а вот мне как ученому прозванье «Чудо-Млодинов» не польстило бы.

Стиль научной работы Хита аккуратностью не отличался, несмотря на то что у него было несколько черт, важнейших для большого ученого: он был умен и изобретателен – настоящий визионер с подлинным прозрением физических процессов, порождающих мотивацию. Однако был он вместе с тем небрежен и бесшабашен. Считать его великим ученым, невзирая на это, равносильно словам о шеф-поваре: «Шеф он прекрасный, хоть у него все блюда и подгорелые». Пусть и был Хит первопроходцем в исследованиях роли и механизма удовольствия в мозге, он остался за пределами основного русла науки и в идейном смысле, и в применяемых им методах. И вот так, хоть и с многообещающими теориями, Хит произвел более четырехсот статей, однако света они пролили мало и ныне относятся к научным курьезам, тогда как потенциал идей Хита реализовали в итоге другие ученые.

Радости млекопитающих

Животные постоянно оказываются в ситуациях, насыщенных и возможностями, и трудностями. Они пасутся и охотятся – но при этом идет охота и на них самих. Чтобы выжить, животным необходимо улавливать подсказки из окружающей среды и от своего внутреннего физиологического состояния и вести себя сообразно обстоятельствам. Такова задача наших систем мотивации.

Простейшие формы жизни успешно откликались на внешние условия без всякой нейронной системы мотивации – и даже без нейронов. У бактерий, например, нет системы вознаграждения. Они действуют не потому, что ищут удовольствия, а потому что сталкиваются с той или иной молекулой, вызывающей у них ту или иную автоматическую реакцию. Как уже говорилось ранее, бактерии улавливают присутствие питательных веществ и отзываются соответственно, а помещенные в среду, обедненную питанием, сплачиваются и сотрудничают, чтобы тем самым улучшить собственную эффективность. Они отгоняют соседей, если те потребляют энергетический ресурс, а сами никакого вклада не вносят. Бактерии защищают свою территорию от других групп бактерий и подлаживают свои «боевые» стратегии под собственную относительную численность. Подвиги выживания они совершают, выделяя или поглощая широкий диапазон различных молекул. Об успехе такого подхода свидетельствует численность подобных организмов. Например, в организме человека бактериальных клеток больше, чем человеческих. И это не аномалия: биомасса бактерий на Земле превышает биомассу всех растений и животных. Поэтому пусть вам кажется, что царь пищевой цепи – человек, людей можно в равной мере считать мобильными фермами бактерий.

Какими бы эффективными ни были бактерии, без системы вознаграждения бактериальная колония способна лишь автоматически реагировать на внешние стимулы – это своего рода биохимическая машина Руба Голдберга. Такое поведение в принципе негибко, а потому ограниченно. Организмы вроде планарии, одними из первых развившие нервную систему 560 миллионов лет назад, наконец перестали полагаться на запрограммированные реакции. У этих существ появилась новая способность: они умели оценивать незнакомые ситуации и реагировать на них действиями, приспособленными под конкретные обстоятельства и цели