Эмма - [77]

Августин, который до до сих пор слушал исповедь Эммы молча, прервал ее:

— У вас должны были быть еще служанки. Как вы поступили с ними?

— Нам прислуживали две девушки, нанятые владельцем дома. Они приходили каждый день, но когда я принесла домой младенца, никого из них не было. Я пошла к ним домой, расплатилась и попросила одну из них передать моему отцу наспех написанную записку, в которой говорилось, что я, придя в отчаяние от его жестокости, решила вернуться в Парборо-Холл, и сделаю это, как только удостоверюсь, что Гарриет благополучно отправилась в путешествие к мужу.

Приехав вместе с Гарриет в город, где нас никто не знал, и устроившись в гостинице, я пробыла с ней весь следующий день, затем вернулась в Парборо-Холл. Хозяйка, простодушная и нелюбопытная, не задавала щекотливых вопросов. Она легко поверила в рассказанную горничной историю, согласно которой миссис Дирсли, ехавшая навестить больную подругу, вынуждена была остановиться в убогом пристанище из-за неожиданных родов. Лачуга оказалась настолько грязной и отвратительной, что, несмотря на риск, они предпочли покинуть ее как можно скорее.

Миссис Августин издала сдавленный крик ужаса. Эмма не обратила на это ни малейшего внимания.

— Хозяйка гостиницы оказалась полезна в одном отношении: она порекомендовала нам подходящую няню — достойную молодую вдову, только что потерявшую ребенка.

— В другом отношении ее помощь оказалась не слишком по душе миссис Дирсли, — заметил мистер Эллин. — Мартину пришлось окрестить в церкви рядом с гостиницей.

Если Эмма и была удивлена тем, что мистеру Эллину известна эта подробность биографии Мартины, то она не показала этого.

— Да, Гарриет боялась, что могут возникнуть подозрения, если она не согласится на настоятельное предложение хозяйки. Она пробыла в гостинице две недели, а затем медленно двинулась в Париж в сопровождении няни, которая была рада покинуть город, связанный для нее с одними только печальными воспоминаниями.

Наша с отцом размолвка вскоре забылась, и ни он, ни кто другой не счел странным то, что Гарриет отправилась к мужу, а не осталась в Груби. Это выглядело совершенно естественно.

Появление миссис Дирсли в Париже вызвало у ее мужа гнев и страх. Представив себе, каковы будут последствия, если о краже ребенка станет известно, он пришел в смятение. У него уже была возможность убедиться в том, что отец мой отличается жестким, неумолимым нравом.

При этих словах Лоуренс беспокойно заерзал на стуле. Мистеру Эллину вспомнилась история миссис Тидмарш о юноше, которого негодующий отец спас из тенет мошенника-игрока. Эмма между тем продолжала.

— Ни только что миновавший приступ безумия, ни невозможность иметь детей не могли служить оправданием этого поступка. Снисхождения ждать не приходилось. Поэтому мистер Дирсли молчаливо согласился с тем, что сделала Гарриет, став тем самым в глазах закона ее соучастником. Я думаю, он так и не простил ей этого. Меня же он возненавидел с того самого дня, но благоразумно удержался от того, чтобы отказать мне от дома. Ведь если бы все раскрылось, не одной Гарриет пришлось бы отвечать.

Няня не вернулась в Англию вместе с семейством Дирсли. Когда они перестали нуждаться в ее услугах, она получила место в английской семье, живущей во Франции. Спустя какое-то время она вышла замуж за человека, состоявшего на службе в британском посольстве и вряд ли когда-нибудь покинет эту страну.

Спустя год семья Дирсли вернулась в «Рощу». Ходили сплетни, что ребенок, должно быть, приемный; но подобных разговоров при таких обстоятельствах можно было ожидать, к тому же их легко было не замечать.

Тут мистер Эллин задал вопрос, на который нужно было либо ответить сразу, либо оставить его без ответа.

— Миссис Чалфонт захочет знать, была ли девочка счастлива. У нас есть основания сомневаться в этом.

Эмма откинулась на спинку кресла.

— Это не имеет никакого отношения к моим признаниям.

— Имеет, и самое непосредственное, — настаивал мистер Эллин.

— Отвечай, Эмма, — приказал Августин. Эмма уступила.

— Разве дети бывают счастливы, за исключением редких моментов? Впрочем, мне кажется, она была вполне счастлива, пока была с няней Этель Терьер, которую взяли для нее после возвращения семьи в Англию.

— А когда няню рассчитали?

— Я думаю, вы могли бы задать эти вопросы Мартине. В свои одиннадцать лет она в состоянии ответить на них.

Мистер Эллин перестал спрашивать. Нежелание Эммы отвечать само по себе служило достаточным ответом.

— К несчастью, по мере того, как Мартина росла, стало проявляться фамильное сходство. Более всего она напоминала Гая, хотя он был здесь совершенно ни при чем. Ходили разные слухи, мне это известно. Затем, когда Мартине исполнилось пять лет, умер мой отец. Мистер Дирсли, избавившись от гнетущего ужаса перед расследованием, скандалом, наказанием, немедленно стал настаивать на том, чтобы мы во всем признались миссис Чалфонт. Он был уверен в ее мягкосердечии. Дело легко можно будет уладить, считал он, все скоро забудется.

Ни я, ни Гарриет и не думали слушать его. Хотя, если бы можно было возвратить девочку в полной тайне, Гарриет, наверное, согласилась бы. Она уже устала от своей игрушки и готова была расстаться с ней. Но Гарриет знала, что слухи и сплетни будут преследовать ее до конца дней. Она не смогла бы этого вынести. Я тоже. Мы утихомирили мистера Дирсли. Он оставил это… но до поры до времени.