Эмма Браун - [7]

– Кто же тогда тот человек, который приезжал сюда, и кто эта девочка?

– Как раз этого я вам и не могу сказать. Именно поэтому я и вынужден был вам сказать, что ничего не сделал.

– Кто же мне тогда будет платить?

– Этого я тоже не могу вам сказать.

– Кто мне заплатит за проживание и за обучение? – продолжала возмущаться мисс Вилкокс. – Какой позор! Для меня это невосполнимые убытки.

– Если бы мы жили в старые добрые времена, – сказал мистер Эллин, – где нам с вами и следовало бы жить, то вы просто могли бы отослать мисс Матильду в Вирджинию на плантации, продав ее и тем самым возместив свои убытки.

– Матильда, да еще и Фитцгиббон! Маленькая самозванка! Интересно, каково ее настоящее имя.

– Бетти Ходж? Пол Смит? Ханна Джоунс? – строил предположения мистер Эллин.

– Теперь, – громко воскликнула мисс Вилкокс, – можно только отдать должное моей проницательности! Это, конечно, очень странно, но как я ни старалась – а я делала для этого все возможное, – я так и не смогла полюбить этого ребенка. В этом доме потакали всем ее капризам; мне пришлось пожертвовать собственными чувствами ради принципов и выказывать ей свое внимание и заботу. Таким способом я пыталась скрыть от окружающих ту огромную неприязнь, которую я всегда чувствовала по отношению к этому ребенку.

– Да. Я вам верю. Я все это видел.

– В самом деле? Что же, это еще раз доказывает то, что проницательность меня почти никогда не подводит. Однако теперь ее игра окончена. Рано или поздно это должно было случиться. Я еще ничего ей не говорила, но сейчас…

– Позовите ее, пока я еще здесь, – сказал мистер Эллин. – Знает ли она что-нибудь обо всем этом деле? Посвящена ли в тайну? Какую роль играет в этом деле? Она – сообщница или орудие? Пригласите ее сюда.

Мисс Вилкокс позвонила и потребовала позвать Матильду Фитцгиббон. Вскоре мнимая наследница появилась. На ней было платье, украшенное многочисленными оборками, на плечах красовался шарф, а волосы были завиты в красивые локоны. Увы, вся эта роскошь уже стала для нее непозволительной.

– Стой! – суровым голосом сказала мисс Вилкокс, наблюдая за тем, как она направляется к камину. – Вернись к двери. Я задам тебе несколько вопросов, а ты должна ответить на них. И помни – мы ждем от тебя правдивых ответов. Мы не потерпим обмана.

С того времени как с мисс Фитцгиббон случился припадок, ее лицо оставалось необычайно бледным, а вокруг глаз залегли темные круги. Услышав такое обращение, она задрожала и побледнела, словно была в чем-то виновата.

– Кто ты такая? – требовательным голосом спросила мисс Вилкокс. – Что ты знаешь о себе?

Что-то похожее на восклицание сорвалось с губ девочки; таким образом она выразила то ли страх, то ли нервное потрясение оттого, что та беда, которая рано или поздно должна была с ней приключиться, настигла ее в самый неожиданный момент.

– Пожалуйста, успокойся и ответь мне, – сказала мисс Вилкокс. Ее нельзя было назвать ни жестокой, ни безжалостной, но она была женщиной грубой и напрочь лишенной чувства сострадания. – Как тебя зовут? Нам известно, что ты не имеешь права называть себя Матильдой Фитцгиббон.

Девочка молчала.

– Я требую ответа. Рано или поздно, но тебе придется ответить на этот вопрос. Поэтому лучше сделать это сейчас. Этот допрос с пристрастием, очевидно, сильно подействовал на девочку. Она стояла словно парализованная, пытаясь что-то сказать, но, по всей видимости, была не в состоянии дать вразумительный ответ.

Мисс Вилкокс это не разозлило, но она стала еще более суровой и настойчивой; она повысила голос, и сдержанное возмущение, звучавшее в нем, приводило в замешательство и репринтно резало ухо. Ее интересы были ущемлены, а ее карману нанесен урон, и сейчас она защищала свои права, поэтому спокойно и беспристрастно расследовала это преступление. Мистер Эллин, похоже, считал, что он не вправе вмешиваться, и играл роль стороннего наблюдателя. Он просто спокойно стоял возле камина.

Наконец обвиняемая заговорила.

– О, моя голова! – воскликнула она своим низким голосом, поднимая ладони ко лбу. Девочка пошатнулась, но схватилась за ручку двери и удержалась на ногах. Многие обвинители, услышав подобный крик, от изумления потеряли бы дар речи; многие, но не мисс Вилкокс. Глубоко вздохнув, она продолжала свое дело с прежней неумолимостью.

Мистер Эллин, отойдя от камина, медленно ходил по комнате. Казалось, что он просто устал стоять на одном месте и решил немного размяться. Проходя мимо двери, у которой стояла обвиняемая, ему показалось, что он услышал тихий вздох и свое имя, произнесенное шепотом:

– О мистер Эллин!

Произнеся эти слова, девочка упала. Странным голосом, который был совсем не похож на его обычный голос, мистер Эллин попросил мисс Вилкокс прекратить допрос и больше ничего не говорить. Он поднял девочку, которая была без сознания. Она лежала у него на руках, и через несколько минут он услышал тихий вздох. Она открыла глаза и посмотрела на него.

– Ну же, моя малышка, не бойся, – сказал он.

Положив на его грудь голову, она постепенно приходила в себя. Для того чтобы ее успокоить, ему не понадобилось ничего больше говорить. Сейчас она находилась под его защитой, и уже этого одного было достаточно для того, чтобы унять ее сильную дрожь. Невероятно спокойным, но твердым голосом он сказал мисс Вилкокс, что этой маленькой девочке необходимо срочно лечь в кровать. Он сам донес ее до спальни и проследил за тем, чтобы ее уложили. Возвратившись к мисс Вилкокс, он сказал: