Эмиль XIX века - [9]

Добрый негръ Купидонъ, котораго ты привезъ изъ Америки ждалъ меня на другомъ берегу рѣки съ своей женой. Увидѣвъ меня, они кинулись насильно цаловать мои руки, говоря, что эти руки прикасались съ рукамъ человѣка, которому обязаны свободой. Я продрогла до костей и на мнѣ не было сухой нитки. Къ счастію, они приготовили мнѣ постель и развели огонь изъ хвороста въ одной изъ рыбацкихъ хижинъ на берегу мора. Огонь, трещавшій въ печкѣ, а еще болѣе нѣжныя заботы этихъ добрыхъ людей понемногу согрѣли меня. Доброта дѣйствуетъ благотворно. Я легла спать, сознавая, что я стала лучше, не смотря на то, этотъ день былъ для меня тяжелымъ днемъ, въ который я готова была проклинать жизнь. Проснувшись сегодня по утру, я сѣла писать тебѣ въ тойже хижинѣ.

По нашему вчерашнему уговору, ты найдешь мое письмо зашитымъ въ твоемъ сюртукѣ, который я посылаю тебѣ и который я сама чинила. Бумага тонка, но прочна и я свернула ее какъ форму пуговицы и обтянула матеріей. Разберешь ли ты мой мелкій почеркъ?

Послѣ завтра я приду въ тюрьму. Мнѣ обѣщали впустить меня въ часъ. Можетъ быть на этотъ разъ я буду въ состояніи говорить съ тобой.

До свиданія. Обнимаю тебя всею силою моей любви.

IV Эразмъ Еленѣ

16 января 185…

Шесть часовъ утра. Въ семь двадцать арестантовъ, и меня въ томъ числѣ, перевезутъ въ тюрьму ***. Приказъ объ этомъ перемѣщеніи полученъ ночью изъ Парижа. И никакихъ средствъ предупредить тебя. Никакой надежды увидѣться еще разъ. Когда ты получишь это письмо, я буду уже на дорогѣ къ острову, куда меня ссылаютъ.

Прощай. Гдѣ бы я ни былъ, я люблю тебя.

V Елена Эразму

16 января 185…

Я была сегодня въ твоей тюрьмѣ. Ты поймешь мой испугъ, когда я узнала, что тебя тамъ не было. Одинъ мигъ — въ головѣ мелькнула безумная мысль, что ты освобожденъ. Секретарь тюрьмы поспѣшилъ разувѣрить меня, сказавъ, что тебя отправили на островъ ***, это его собственныя слова. Я поѣду за тобой черезъ море. Гдѣ бы ты ни былъ, хоть на краю свѣта и я буду, меня не остановятъ ни жгучее солнце, ни пустыня, ни цѣпи горъ. Пиши мнѣ, и ни свидимся снова.

VI Эразмъ Еленѣ

2 февраля 185…

Ты любишь меня, не слѣдуй за мной, вотъ что я требую отъ тебя, во имя всего, что тебѣ свято въ жизни.

Мѣсяцъ или два тому назадъ, не зная что ты беременна, я бы съ радостью приняль твою жертву. Ты одна можешь принести мнѣ утѣшеніе въ моей тюрьмѣ. Видя тебя хоть одинъ часъ въ день, я въ этотъ часъ забывалъ бы все, что выношу — въ твоемъ взглядѣ. Теперь все перемѣнилось и мы оба не имѣемъ права жертвовать всѣмъ нашей любви, То, что соединяетъ мужа съ женой, должно насъ разлучить. Мы должны принести наши радости въ жертву тому, кто еще не существуетъ въ полномъ смыслѣ этого слова, но въ отношеніи котораго природа уже наложила на насъ обязанности. Природа, призвавъ тебя къ счастью быть матерью, требуетъ отъ тебя повиновенія ея законамъ.

Я говорю тебѣ какъ докторъ, какъ мужъ и, быть можетъ, какъ отецъ. Тебѣ необходимо теперь спокойствіе, насколько это возможно для тебя, тебѣ нужно безопасное убѣжище. Исполни мой совѣтъ, уѣзжай изъ Франціи, покинь эту почву, которая колеблется подъ ногами. Я зналъ въ Англіи физика, какъ они называютъ докторовъ. Этотъ собратъ по наукѣ будетъ тебѣ полезенъ и дастъ тебѣ необходимыя свѣдѣнія какъ и гдѣ лучше устроиться по ту сторону пролива. Небольшое состояніе, скопленное трудомъ, дастъ намъ средства доставить тебѣ все необходимое. Трать его сперва на твое содержаніе, не лишая себя ничего, а тамъ на воспитаніе ребенка. О, какъ бы я желалъ поскорѣе узнать, что ты далеко отъ нашихъ гражданскихъ смутъ.

Ты никогда не была еще такъ дорога мнѣ, какъ въ эти минуты, когда я прошу тебя не слѣдовать за мной въ мое изгнаніе. Не тревожься такъ много обо мнѣ. Величайшее несчастіе арестанта въ сознанія его безполезности: я пережилъ эту нравственную пытку. Но теперь у меня есть новая обязанность и я надѣюсь исполнить ее, не смотря на всѣ препятствія.

Прощай. Я уважаю тебя такъ глубоко, что сомнѣніе въ твоей любви не придетъ мнѣ на умъ; знаю, что и ты не станешь никогда сомнѣваться въ моей.

P. P. Кладу въ этотъ конвертъ письмо къ доктору Уарингтону, въ Лондонъ.

VII Елена Эразму

15 февраля 185…

Исполняю твою волю. Завтра я ѣду въ Англію. Мнѣ кажется, что ко мнѣ вернулась моя прежняя бодрость. Твое письмо открыло мнѣ новую сторону жизни. Пусть жена принесетъ себя въ жертву матери. Это законъ природы; и я повинуюсь ему. Ребенокъ, котораго я жду, будетъ нашей связью; онъ сблизитъ разстояніе, которое насъ раздѣляетъ. Я хочу жить для него, для тебя. Я хочу чтобы онъ былъ нашей гордостью, нашимъ утѣшеніемъ въ тотъ день, когда мы снова свидимся. Будемъ надѣяться.

VIII Отъ той же тому же

25 марта 185…

Я уже въ Англіи. Въ понедѣльникъ вечеромъ я проѣхала въ наемной каретѣ разстояніе между лондонскимъ мостомъ и Юстонъ скверомъ! Я въ столицѣ великобританскихъ острововъ — и не видала ее. Меня сначала везли по большимъ пустимъ площадямъ, обстроеннымъ домами, обсаженнымъ деревьями и садами; все спало, вездѣ темнота и тишина. Вдругъ справа и слѣва отъ дверецъ кареты открылись длинный до безконечности улицы съ рядами магазиновъ; вдоль улицъ тянулась двойная линія огней и терялась въ темнотѣ. Сзади черная тьма, впереди бездна и огня. Линіи огней отражались на сырыхъ тротуарахъ и въ грязныхъ лужахъ. Толпы народа сновали взадъ и впередъ съ дѣловымъ и озабоченнымъ видомъ. Шумъ толпы смѣнялся промежутками тишины. Все это было странно до нельзя, послѣ нашего парижскаго шума. Шелъ дождь — безъ дождя, т. е. туманъ осаждался тонкой до не возможности водяной пылью, ровно, медленно, казалось, что онъ будетъ падать цѣлыя тысячи лѣтъ. Этотъ чужой городъ, облитый водой и закутанный туманомъ и темнотой, показался мнѣ городомъ безъ начала и конца, городомъ могущества и ничтожества, величія и нищеты. Таковъ ли Лондонъ? Эта мысль занимала меня всю дорогу.