Эмигранты - [11]

ХХ. Ты? Так ведь ты образованный.

АА. Ну тогда, быть может, дело тут не в дикции, а, скорее, в интонации. В надлежащем тоне. Я немузыкален.

ХХ (понижая голос, доверительно). Ты политический?

АА. Можешь и так это назвать. (ХХ встает из-за стола.) Что, разве ты не догадывался? (ХХ идет к двери, по пути останавливается, спиной к АА.)

ХХ. И ты только сейчас мне говоришь?

АА. Я полагал, что это было ясно с самого начала.

ХХ осторожно приоткрывает дверь, выглядывает в образовавшуюся щель, возвращается к столу.

ХХ. Ты на заметке?

АА. Вероятно. (ХХ стоит в нерешительности.) Почему ты не садишься...

ХХ (садясь). Ну и дурак же я был. (Ударяет себя кулаком по лбу.) Хотя мне сразу что-то подозрительно показалось. Ничего не делает, на работу не ходит, только на кровати валяется да книги свои читает. Интеллигент, белоручка.

АА. Откуда тебе известно, что я ничего не делаю? По-твоему, работа заключается только в рытье канав?

ХХ. Да как же ты работаешь, лежа на кровати?

АА. Думаю.

ХХ (нетерпеливо, пренебрежительно). А-а-а!.. О чем это?

АА. Между прочим, и о тебе. Раздумываю, например, смог ли бы ты меня денунциировать.

ХХ. Де... Дену...

АА. Ну, иными словами, донести на меня. Не сейчас, конечно, и не здесь. А там, у нас...

ХХ. Так мы же тогда не знали друг друга.

АА. А ты полагаешь, что доносить можно только на друзей или знакомых? Вот представь себе: ты сидишь в тюрьме, а я прихожу к тебе и предлагаю бежать. Или, более того: сообщаю план уничтожения тюрьмы. Ты позвал бы тогда охранников, выдал бы меня?

ХХ. В какой еще тюрьме?

АА. В такой, где тебе живется относительно неплохо. Даже, может, лучше, чем на свободе. Где ты досыта ешь и где тебе не бывает холодно.

ХХ. Что-то не приходилось слышать о такой тюрьме.

АА. Но где ты не можешь только одного: нельзя пользоваться словами, которые начинаются с буквы Т. Все слова на букву Т запрещены - и устно, и письменно.

ХХ. Почему?

АА. Чтобы нельзя было произнести или написать слово "тюрьма".

ХХ. Да что же это за тюрьма такая?

АА. Но если бы я все-таки тебе предложил...

ХХ (вскакивая). Ты чего ко мне пристал!

АА. Я же тебе ничего не предлагаю. Я лишь рассуждаю, что было бы, если я, допустим, предложил бы тебе...

ХХ. У меня жена и дети!

АА. А у меня... у меня... а что, собственно, у меня... Ну, скажем, у меня - мои любимые, обожаемые слова, слова на все буквы алфавита. Нет, я ничего тебе не предлагаю, ни на что тебя не подбиваю. Я, самое большее, могу себе предложить... А, да нет, даже этого не могу. А ведь ты, наверное, считаешь меня героем.

ХХ. Все может быть.

АА. Мне лестно это слышать, но могу тебя успокоить: никакой я не герой. Сядь и выпей со мной. От меня тебе ничто не грозит. (ХХ садится, АА наливает.) Ну, за здоровье здравого смысла, если можно так выразиться. Хотя, правда, здоровья никогда не бывает в избытке. Прозит! Здоровья и благополучия! И ничего не бойся. Ведь я просто тряпка. Обыкновенный трус. Или даже, может быть, простая, человеческая свинья. Ну, пей, тут все свои. (ХХ отставляет кружку.) Что же ты не пьешь? (ХХ молчит.) Понятно. Теперь ты решил, что я провокатор.

ХХ. Да нет.

АА. Не отпирайся. Ты услышал, что я свинья, и сразу подумал, что, следовательно, я провокатор. Разве не так? (ХХ молчит, АА поднимает кружку.) Ай-ай-ай... Смотри, осторожнее... Ведь если верный слуга твоего законного правительства вызывает у тебя отвращение... Что тогда можно сказать о твоей лояльности? А? Скверно, очень скверно, дорогой мой. А если я и впрямь провокатор?

ХХ. Я этого не говорил.

АА. Зато подумал. Почему же не сказать об этом вслух? Что тут плохого? Разве лояльному гражданину не пристало выпить с государственным служащим, находящимся на действительной, хоть и тайной, службе? (ХХ молчит, пауза.) А-а, я начинаю понимать, может, ты и прав. Ведь если миссия моя тайная, то ты, как лояльный гражданин, не должен показывать, что знаешь о ней. Ну конечно, лояльный гражданин скорее должен делать вид, будто ни о чем не догадывается. Браво! Мало того, ты даже обязан способствовать выполнению моего задания и даже, возможно, покощунствовать против государства? Ну, какие-нибудь там антиправительственные возгласы... Ну? При мне можешь не стесняться. В обществе провокатора лояльный гражданин не должен быть излишне лояльным - именно для того, чтобы свою лояльность проявить

ХХ. Ничего не понял.

АА. Неважно. Просто я взываю к твоему здравому смыслу. Выпей со мной, и это будет свидетельствовать, что ты - на стороне властей. Не забывай, я могу написать о тебе донесение. Если я, конечно, и в самом деле провокатор.

ХХ. Не буду я с тобой пить.

АА. Эй, поосторожнее, я представляю государство и правительство.

ХХ. Не потому.

АА. Тогда в чем дело?

ХХ. Ты сказал, что ты свинья.

АА. Действительно, я так сказал.

ХХ. Вот видишь.

АА. А-а! И ты не хочешь пить со свиньей?

ХХ. Со свиньей я могу выпить, почему нет? А только ты еще сказал, что тут все свои. Значит, я тоже свинья.

АА. А что, разве ты не свинья?

ХХ. Нет.

АА. Считаешь, стало быть, что ты лучше, чем я.

ХХ. Не о том речь. Но почему я должен быть свиньей, а? Что я такого сделал, чтобы так обзывать меня? Ну? Почему ты меня так обзываешь, ну, скажи, почему?.. (АА молчит.) "Все свои", тоже нашелся... (АА молчит.) Если не знаешь, так не говори, не оскорбляй. Если не за что, то не оскорбляют. Не оскорбляют ни за что. Нельзя оскорблять человека.