Эмигрантка в стране магазинов - [9]

Так кто же в данной ситуации виноват? Отвечу как женщина: «Он», – потому что надо было свои потребности соизмерять с возможностями. Многие европейские мужчины, знаете ли, ищут себе в России определенный женский типаж. Им надо, чтобы их будущая супруга была и умной, и красивой одновременно, поскольку в их стране умная обычно оказывается спесивой и неприступной, а красивая – глупой. Сложности в Европе с «двумя в одном», когда речь идет не о креме и не о шампуне от перхоти. И все-таки, так и хочется решившемуся на подобный шаг европейцу сказать: «Слушай, ну зачем тебе умная и красивая, если единственное, что ей там светит, это труд уборщицы? И что ей на такой работе, спрашивается, со своей красотой и умом делать? Устраивать дефиле со шваброй? Или, прочищая унитаз вантузом, декламировать стихи А. С. Пушкина? Зачем вы, примитивные европейские мужики, на нас, умницах и красавицах, женитесь? Чтобы мы, бедняжки, потом вот так в ваших европах мучились?!» А в ответ тишина…

* * *

Помимо всего прочего, вскоре в Стране Магазинов для меня стал совершенно очевидным парадокс, заключавшийся в том, что интегрироваться не желали не эмигранты, а само местное население. Другими словами, дискриминация по национальному признаку в Стране Магазинов была мощна и многогранна. И если устроиться на более или менее достойную работу эмигранту там было довольно сложно, но тем не менее возможно, то что касалось эмоциональной составляющей общения, столь необходимой каждому человеку: сочувствия, понимания и уважения – то вот уж чего не было, того не было. После нескольких неудачных попыток завести себе подруг из местной среды я поняла, что искать поддержку имеет смысл только у людей своей же национальности. И вот однажды судьба свела меня с соотечественницей – Татьяной, которая к тому же оказалась моей соседкой сверху. Кстати, наше знакомство произошло совершенно случайно. Как-то раз разговорившись на лестничной клетке на какую-то банальную тему, мы уже не смогли остановиться и решили встретиться на следующий день, а потом на следующий, и на следующий, и на следующий… В общем, так и подружились. Признаться, во время наших бесед мне было настолько уютно и свободно, что временами казалось, будто мы сливаемся в единое целое – так хорошо мы друг друга понимали и так схоже на все происходящее реагировали. Кстати сказать, у Тани, как и у меня, было пятилетнее российское университетское образование, правда, не гуманитарное, а техническое. Сразу оговорюсь, что с работой ей чрезвычайно повезло, причем вдвойне. Во-первых, она сумела устроиться секретарем в фирму, где за весьма приличную зарплату занималась переводами документов, тем самым постоянно повышая свой языковой уровень. А во-вторых, ее рабочим окружением были очень интересные и образованные люди.

Но, видно, по какому-то идиотскому закону природы даже хорошему человеку везти сразу и во всем не может, и Танина жизнь являлась тому примером: ее муж страдал тяжелой формой шизофрении. Познакомилась она с этим мужчиной, когда его болезнь себя еще никак не проявила, однако с каждым годом его поведение становилось все более странным, и в конце концов выяснилось, что же на самом деле с ним происходит. Правда, к тому времени у них уже подрастали дети, и Таня, пытаясь сохранить семью, старалась, как могла, не зацикливаться на психическом состоянии своего супруга. Надо заметить, он был не обычным сумасшедшим, а самым настоящим культурным шизофреником. Иногда ни с того ни с сего он мог очень интересно рассказать, к примеру, про историю завоевания испанцами Латинской Америки или о каком-нибудь направлении современного искусства, выражаясь при этом красивым и несколько витиеватым литературным слогом. Это был эрудированнейший человек, но абсолютно без царя в голове. Он то воображал себя предводителем никому не известной секты, то приклеивал на лоб ценник и выставлял себя на торги перед соседями, то носился по улице в чем мать родила, с криками: «Пришельцы! Спасайся кто может!» Се ля ви, – как сказали бы в этом случае французы. В общем, ничего не поделаешь.

Между нами говоря, моя подруга терпела его выходки сразу по нескольким причинам: из-за совместно нажитых детей, которым, по ее словам, нужен был даже такой отец; в благодарность за местную национальность, которую она обрела, выйдя за него замуж; да и просто потому, что ей своего шизофреника было безумно жаль. Последнее, думаю, характеризовало ее как именно русскую женщину. Ведь согласитесь, что далеко не каждый человек только из сострадания способен проживать под одной крышей с психически ненормальным супругом, ухаживая за ним и оказывая ему всевозможную помощь. Периодически Танин супруг проходил курс лечения в психбольнице, где его даже кормили бесплатно, поскольку он являлся гражданином Страны Магазинов, а не приезжим резидентом, в отличие от страдавших тем же недугом эмигрантов, которым родственники оплачивали питание отдельно. В этой связи возникает вопрос. А если у больного шизофренией не было родственников, то в таком случае врачи обрекли бы его в больничных стенах на голодную смерть? Представьте себе следующую картину: привозят туда больного с галлюцинациями, а через месяц увозят на катафалке с приколотой на груди биркой, на которой написано: «Причиной кончины явилось физическое истощение…» Удивительная все-таки Страна Магазинов…