Эмбер - [25]

— Я умею прощать.

— О? Тогда полагаю, ты перестала втыкать булавки в маленькую куклу, которую сделала после того, как Лорд Кампос подбил Сильви глаз?

Майнетт слишком хорошо меня знала. Колдовская кукла была для меня как для ребенка любимая игрушка. Я всегда держала ее при себе. Я тыкала ее булавками или поджигала каждый раз, когда скучала или злилась.

С тех пор как столкнулся со мной, Лорд Кампос превратился в развалину, но мне этого было недостаточно. Я намеревалась всю оставшуюся жизнь заставлять его страдать за то, что он ударил мою сестру. Можете считать меня жестокой, но я не чувствовала ни малейшего раскаяния.

— Вы забыли, что Рауль специально превратил Сильви в оборотня? — спросила я.

— Он рожден оборотнем, — возразила Майнетт. Хотя все цивилизованные люди рассматривают ликантропию как несчастье, на востоке есть племена, считающие это благословением, меткой богов. — Он, наверное, считал, что оказывает ей честь. И потом, он сделал это из любви к ней.

— Его намерения не отменяют ни последствий, ни того, что он предопределил ее судьбу.

— Верно, — согласилась Майнетт, — но Сильви простит его, потому что любит.

Я хотела возразить, но никто не разбирался в человеческой природе лучше Майнетт.

— Ты так считаешь?

— Конечно, она его любит, — ответила Майнетт. — Пять лет она предавалась меланхолии, грустно улыбаясь и тоскливо вздыхая. Уверена, Сильви решит, что лучше простить, чем прожить еще пять лет без него.

Я подумала о Риане: простит ли он меня за то, что я предала его с принцем, когда я признаюсь ему в этом? Он любил меня. Захотел бы он вернуть меня или решил бы, что проще обо мне забыть? Впервые с тех пор, как я сбежала из постели принца, я позволила себе надеяться, что все может закончиться хорошо.

8. Бал

Быстро приближались безлунные ночи, а с ними и бал куртизанок. Майнетт закрыла «Дом рассвета» для всех клиентов, чтобы подготовиться, и это было только к лучшему. Сильви отошла от дел и поразила нас, выйдя замуж за своего потерянного любовника на следующий же день после их воссоединения.

Рауль оказался молчаливым, высоким и костлявым мужчиной со светлыми волосами и диким взглядом. Разговаривая, он словно выплевывал короткие фразы, будто не мог переносить вид или вкус слов. Казалось, он чувствовал себя не в своей тарелке от людской болтовни и городского шума и ощетинивался, слыша стук колес по мостовой и эхо голосов, отражавшихся от стен и потолков.

Я вообще не могла понять, за что Сильви его любит, пока не увидела, как он на нее смотрит: словно она солнце, луна, и звезды, спустившиеся с небес и обретшие плоть. Рауль улыбался, когда она улыбалась, а когда грустила — делал все, чтобы ее развеселить.

Я хотела относиться к нему холодно, но его любила Сильви. Что за сестрой бы я была, ненавидя человека, который делает ее счастливой? Я не смогла возненавидеть его даже тогда, когда Сильви сказала нам, что собирается уехать с ним.

— Рауль не терпит города, — пояснила она. — Он рожден для жизни в другом месте.

— Месте, где люди не охотятся на волков? Я не верю, что такое существует.

— Мы найдем его, — твердо произнесла Сильви, затем смягчилась — я останусь, чтобы помочь тебе приготовиться к балу. Как только это дельце с принцем завершится, ты должна показаться своему любовнику. Как его зовут?

— Риан, — ответила я, ненавидя тоскливые нотки, прозвучавшие в моем голосе.

— Его назвали в честь принца? — прекрасные черты Сильви омрачились. — Как ужасно, что твой любовник должен носить столь ненавистное имя.

— Я не думаю об этом. Риан — это мой Риан, а принц просто незнакомец.

Я понимала, что лгу. Принц незнакомцем не был, вовсе нет. Я слишком хорошо его знала — не только потому, что мы обменялись секретами, но и потому, что были очень похожи. Длительное отчуждение ради магии помогало легко представить, как одиноко он, должно быть, чувствовал себя каждый день, сталкиваясь с фальшивыми улыбками и обожанием, вызванным чарами.

Я ненавидела его желание заполучить меня настолько же, насколько понимала. Риан был прав, когда несколько месяцев назад рассуждал о том, до чего это, вероятно, жестокая судьба — быть в окружении людей, которые любят тебя, практически ничего о тебе не зная. Принц хотел лишь того, что другие получали как данность. Друга. Любовницу.

Он выбрал неверный путь, чтобы достичь желаемого. И не ту женщину. Угрозы и высокомерие принца совершенно не внушали мне любовь, но ему за всю жизнь ни разу не приходилось ничего просить. Стоило ли удивляться, что решив добиться женщины, которая сопротивляется его чарам, он напортачил?

— Что ж, — продолжила Сильви, расплываясь в улыбке, — я хотела бы познакомиться с твоим Рианом, прежде чем уехать, но только если он достаточно хорош для тебя.

— Если я достаточно хороша для него, — поправила я. — И если он простит мне, что я его предала.

Я почувствовала, что по щекам струятся слезы, и отвернулась от Сильви, чтобы скрыть их.

— Эмбер, ты плачешь! — Сильви обняла меня и погладила по спине. — Ты не должна терять надежду. Судя по всему, что ты рассказывала мне о Риане, я уверена, он все поймет и простит тебя, если только ты сама себя простишь.