Элвис Пресли: Реванш Юга - [44]

Уже тогда проявились предвестники грядущей беды, но Элвис, слишком занятый своей карьерой, не замечал, что его обожаемую мать снедает тревога, что она чахнет в разлуке. Нечувствительный к личным драмам, шоу-бизнес предъявлял свои права и давал Элвису понять: за то, чтобы стать символом целого поколения, придется заплатить.

Для всех, кто зависел от успеха Пресли, ставки были высоки, ни один из персонажей этой трагикомедии не имел права на ошибку — ни полковник, побуждаемый инстинктом игрока поставить все деньги на одну карту после разрыва с Хэнком Сноу, ни компания Ар-си-эй, для которой 25 тысяч долларов, вложенные в контракт с Элвисом, были безумным пари. В прошлом только «Коламбия» выложила похожую сумму, заполучив певца Фрэнки Лейна, однако Лейн, когда его перевели из «Меркьюри» в «конюшню» «Коламбии», уже был «призовой лошадью» на рынке поп-музыки. Элвис же был только залогом ненадежного успеха, хотя профессиональная пресса во главе с «Кэшбокс» и «Биллбордом» расписывала его в конце 1955 года как самое перспективное юное дарование в стиле кантри.

Это весьма почетно, если вспомнить, что всего годом раньше Элвис занимал восьмую строчку в тех же хит-парадах. Однако его привязка к кантри была для Ар-си-эй палкой о двух концах: опираясь только на южную аудиторию, вложенных денег быстро не вернуть.

Главным заинтересованным лицом был весельчак Стив Шоулс, художественный руководитель Ар-си-эй, ответственный за подбор артистов ритм-энд-блюза и кантри-энд-вестерн (country&western). Шоулс был не новичок в этом деле, поскольку составлял картотеки еще с середины 1930-х годов, хотя начинал простым представителем фирмы с собачкой на эмблеме. Влюбленный в джаз, он отличился во время войны, выпуская V-пластинки (от слова victory — «победа») для солдат, сражавшихся в Европе и на Тихом океане, но самое главное — он сумел предвидеть взлет популярности музыки кантри, благодаря чему и продвинулся по карьерной лестнице в Ар-си-эй. Начиная с 1945 года он заключал контракты с артистами хиллбилли — «Сыновьями пионеров», Четом Аткинсом, Эдди Арнольдом, Хэнком Сноу и Кингом, которые упрочили репутацию этой студии в стиле, которому отдавал предпочтение пролетариат растущих южных городов.

Шоулс одним из первых разглядел, какие перспективы открываются перед индустрией грамзаписи в Нэшвилле, нарождающейся столице кантри, после взлета популярности «Grand Ole Opry». Руководство Ар-си-эй не сочло целесообразным открывать офис так далеко от Нью-Йорка, и Шоулсу поначалу пришлось записывать артистов в пресвитерианской церкви Нэшвилла. Договоренности пришел конец, когда пастор обнаружил под одной из скамей спрятанную бутылку водки и прогнал Шоулса, объявив его агентом коммунистов. Шоулс тогда открыл студию звукозаписи в полуразрушенном здании методистского канала телерадиовещания, официально положив начало процветающей индустрии, которая потом принесла целое состояние столице Теннесси.

Ответственность за заключение контракта с Элвисом полностью легла на плечи Шоулса, начальство Ар-си-эй не скрывало, что на карте — его будущее. «Меня вызвали в дирекцию, которая хотела получить гарантии того, что все расходы окупятся уже в первый год. Я сглотнул слюну и сказал, что, по-моему, это возможно, но откуда мне знать?» — вспоминал Шоулс в 1967 году, за год до своей смерти. Единственная надежда на быструю окупаемость капиталовложений компании была в том, чтобы выйти за рамки стиля кантри, привлечь более широкие круги любителей поп-музыки, о чем и говорилось в статье, помещенной в «Биллборд» сразу после заключения исторического контракта: «Хотя „Сан“ раскручивала Пресли в основном среди любителей кантри-энд-вестерна, Ар-си-эй рассчитывает взять все призы, бросив своего нового артиста сразу на все фронты: поп, ритм-энд-блюз и кантри-энд-вестерн. Великий маниту „сорокапяток“ Стив Шоулс тем не менее намеревается записывать Пресли под такой же аккомпанемент, как у „Сан“: электрогитара, контрабас и ударные, дав в руки самому Пресли бас-гитару».

Не дожидаясь сеансов, назначенных на январь 1956 года, Ар-си-эй решила прозондировать почву в начале декабря, выпустив под своей маркой последний сингл Элвиса, вышедший в фирме «Сан», — «Я забыл не забыть забыть» и «Таинственный поезд». Средства, которыми располагала нью-йоркская фирма, было не сравнить с возможностями Сэма Филлипса; в то время как он объезжал дистрибьюторов и радиоведущих со стопками пластинок в багажнике своей машины, Ар-си-эй покупала целые рекламные страницы в специализированной прессе и рассылала по четыре тысячи опытных образцов главным лицам в профессии — диск-жокеям, журналистам, телепродюсерам… Этот метод доказал свою окупаемость в плане продаж, и компания решила выпустить все остальные записи «Сан» на четырех синглах до Рождества, чтобы поддержать напряжение в ожидании первых «сорокапяток» Ар-си-эй.

Этот успех в полутонах, которого было недостаточно, чтобы стимулировать продажи на национальном уровне, все-таки позволил приободриться, и Стив Шоулс вызвал Элвиса 10–11 января 1956 года в Нэшвилл на один из сеансов, которые имели решающее значение для карьеры их обоих. За эти два дня были записаны пять песен, в том числе «I Got a Woman» («У меня есть женщина») Рея Чарлза и «Money Honey» — хит трехлетней давности, открывший негритянскую группу Дрифтерсов, а также новая композиция под названием «Heartbreak Hotel» («Отель, где разбиваются сердца»).