Элвис Пресли: Реванш Юга - [146]

Гастроли, намеченные на конец марта сразу после каникул на Гавайях, начались драматично. Удрученный решением Джинджер остаться с родителями в Мемфисе, Пресли наглотался нейролептиков перед отъездом в Аризону; его кузен Билли Смит никак не мог его разбудить и срочно послал за доктором Ником. В последние месяцы происшествия такого рода случались регулярно, но теперь дело оказалось серьезнее, чем обычно. Это сказалось на концертах, судя по записям, сделанным по просьбе Фелтона Джарвиса, который отчаянно искал способ набрать материал для альбома, обещанного Ар-си-эй до начала лета.

Большую часть времени Элвис пребывал в ступоре, и доктор Ник давал ему допинг лишь перед выходом на сцену, по которой он теперь передвигался, словно автомат с подсевшей пружиной. Воспоминания зрителей, которые приходили слушать его в этот период, горьки и тяжелы. Никто из близких не строил себе иллюзий по поводу его шансов выжить, так что его телохранители даже проработали план действий на тот случай, если он скончается во время гастролей, не рассчитав дозы.

Явно устав играть навязанную ему роль, Элвис ждал неизбежного. Вечером 31 марта в Батон-Руже он оказался неспособен выйти к зрителям — к большому огорчению фанатов, концерт резко оборвался после обычного выступления «Свит Инспирейшнс» и «Стампс», белого ансамбля госпела, участвовавшего в шоу с осени 1971 года.

Пока полковник старался перенести на другое время концерты, запланированные на три следующих вечера, Пресли провел несколько дней в своих апартаментах в Баптистской мемориальной больнице, выполняя ритуал, навязанный страховыми компаниями, которые должны были выплачивать неустойку продюсерам, пострадавшим от отмены концертов. Официально причиной его пребывания в больнице назвали «истощение» — это был эвфемизм, поскольку тело певца было в буквальном смысле разъедено медикаментами. Обследования, которые проводили по просьбе доктора Ника уже несколько лет, выявили преждевременную изношенность сердца, язву желудка и регулярные нарушения работы кишечника, сильно увеличенную печень, не говоря уже о глаукоме, проблемах с кровообращением и затруднением дыхания, постоянно угнетавших Элвиса.

Странное поведение Короля на сцене и замалчивание его окружением информации, касающейся его здоровья, вызвали лавину публикаций в «желтой прессе». После нескольких лет заговорщического молчания таблоидов, не смевших покушаться на легенду, Элвис вдруг превратился в их излюбленную мишень. Это явление можно объяснить по-разному, например решением «Стар» нарушить перемирие, объявив о скорой публикации отрывков из книги бывших друзей Пресли. Рыжий Уэст и двое его бывших коллег первыми преступили закон молчания, но с некоторого времени их примеру последовали другие, доведенные до отчаяния ненадежностью Элвиса.

Несостоявшиеся сеансы звукозаписи в январе давали пищу для слухов. В статье, опубликованной в то время в газете «Нэшвилл Баннер», несколько членов ближнего окружения, пожелавших остаться неизвестными, не скрывали своего раздражения от непреходящей паранойи Элвиса, его никчемности в студии и пагубного влияния Джинджер Алден. Главные американские таблоиды во главе с «Нэшнл инкуайрер» тотчас устремились в пробитую брешь, расписывая эксцентричный образ жизни певца и альковные секреты, услышанные от его окружения. На большинство фанатов, желавших видеть в нем пример жизненного успеха и полную противоположность декадентствующим рок-звездам с распущенными нравами, эти откровения произвели эффект разорвавшейся бомбы: парадный фасад дал трещину.

Последний бастион их иллюзий пал после удручающих спектаклей, которые Пресли пытался давать всю весну. Те, кого до сих пор не шокировала его полнота, теперь судили о ней критически, после того как бульварная пресса просветила читателей о его патологическом обжорстве. Правда, перевалив за 110 кило, Элвис уже мало чем напоминал искрометного артиста, покачивавшего бедрами на сцене, когда весы показывали на тридцать килограммов меньше. Диеты, на которые он садился между гастролями, уже не оказывали никакого видимого действия на его фигуру, и только два из пятидесяти комбинезонов, которые он раньше возил с собой, еще налезали на него.

Репортеры местных газет, до сих пор сдержанные в своих рецензиях в соответствии с благодушным настроением публики, теперь говорили вслух то, что фанаты думали про себя, и с тем большей язвительностью, что чувствовали себя обманутыми. «Стоило платить пятнадцать долларов, чтобы услышать его слабый голос и то, как он бормочет, запинаясь, слова, которые должен был бы выучить наизусть за эти двадцать лет. <…> Пресли постарел, растолстел, он уже не может двигаться. В лучшем случае это пародия на него самого», — писали в газете на следующий день после его выступления в Детройте 22 апреля.

К несчастью, действительность превосходила самые нелестные описания, и с конца мая неприятные происшествия следовали одно за другим. Вечером 22-го Элвис выступал на сцене «Кэпитал Сентер Арена» в Лэндовере, штат Мэриленд, и вдруг ушел с нее, объяснив двадцати тысячам зрителей, что ему надо справить нужду. Всего через неделю после этого похожий инцидент произошел в Балтиморе; подпевка почти полчаса, как могла, сдерживала нетерпение публики, пока Пресли худо-бедно не решил свои проблемы с кишечником и без всяких объяснений не возобновил выступление с того места, на котором остановился.