Элрик — Похититель Душ - [18]

— Я не люблю Йишану,— сухо сказал он, словно не замечая Телеба К’аарну.— Эти мысли навеяло тебе твое ревнивое сердце. Я оставил Йишану, чтобы найти тебя. Элриком из Мелнибонэ никогда не движет любовь, колдун. Им движет только ненависть.

— Я тебе не верю,— хихикнул Телеб К’аарна.— Когда передо мной и моими товарищами падет весь Юг, тогда я предложу Йишане стать королевой всего Запада и всего Юга. Объединив наши силы, мы будем владычествовать над всем миром!

— Вы, пантангианцы, всегда были ненадежным племенем, всегда планировали захваты ради захватов, всегда пытались нарушить равновесие, существовавшее в Молодых королевствах.

— Придет день,— ухмыльнулся Телеб К’аарна,— и Пан-Танг станет империей, перед которой померкнет даже Сияющая империя. Но я делаю это вовсе не ради славы Пан-Танга...

— Ради Йишаны? Клянусь богами, колдун, я счастлив, что меня ведет по жизни ненависть, а не любовь, потому что вред, который я приношу миру, никак не может сравниться с вредом, который приносят те, кто руководствуется любовью...

— Я брошу Юг к ногам Йишаны, и пусть она делает с ним что захочет.

— Я устал от этого. И что же ты намерен со мной делать?

— Сначала я искалечу твое тело. Я буду калечить его изощренно, чтобы боль нарастала постепенно, приводя тебя в нужное мне расположение духа. Потом я спрошу у Владык Высших Миров — кто из них готов заплатить больше за твою душу.

— А что насчет Канелуна?

— С Канелуном разберутся келмаины. Чтобы перерезать горло Мишеллы во сне, нужен всего один нож.

— Она защищена.

Выражение лица Телеба К’аарны помрачнело, но ненадолго. Он снова рассмеялся:

— Да, но ворота скоро будут сломаны и твой маленький рыжеволосый друг погибнет так же, как и Мишелла.

Он перебирал пальцами намасленные колечки бороды.

— Сейчас я по просьбе принца Умбды даю келмаинам небольшую передышку перед штурмом замка. Но до наступления ночи Канелун будет полыхать огнем.

Элрик оглянулся на замок за примятым снегом. Его руны явно не смогли пересилить чары Телеба К’аарны.

— Я бы...— начал было он, но остановился.

На зубчатой стене он увидел мелькание золота и серебра, и какая-то еще не сформировавшаяся мысль проникла в его голову и заставила замолчать.

— Что? — резко спросил его Телеб К’аарна.

— Ничего. Просто я подумал — где мой меч.

Колдун пожал плечами.

— Там, где тебе его не достать. Мы его оставили там, где ты его уронил. Нам этот адский клинок ни к чему. А теперь и тебе не будет от него пользы...

Элрик спрашивал себя: что произойдет, если он напрямую обратится к мечу? Сам он добраться до меча не мог, потому что Телеб К’аарна связал его прочными шелковыми веревками, но если Элрик позовет меч...

Элрик поднялся на ноги.

— Ты хочешь попытаться бежать, Белый Волк? — Телеб К’аарна нервно следил за ним.

Элрик снова улыбнулся.

— Мне хотелось получше видеть, как падет Канелун. Только и всего.

Колдун вытащил кривой нож.

Элрика качнуло. Полузакрыв глаза, он начал вполголоса произносить одно имя.

Телеб К’аарна прыгнул вперед, он обхватил рукой Элрика за шею и приставил нож к его горлу.

— Замолчи, шакал!

Но Элрик знал, что у него нет другого способа спастись, и, хотя план его возник от отчаяния, он пробормотал это слово еще раз, молясь о том, чтобы стремление Телеба К’аарны предать его медленной мучительной смерти остановило руку колдуна.

Телеб К’аарна выругался, пытаясь зажать рукой рот Элрика.

— Первое, что я сделаю, это вырежу твой проклятый язык.

Элрик укусил колдуна за палец и сплюнул, почувствовав его кровь на губах. Телеб К’аарна закричал от боли.

— Клянусь Чардросом, если бы я не хотел лицезреть, как ты будешь медленно умирать на протяжении многих месяцев, то я бы...

И тут раздался какой-то звук — издали его келмаины.

Это был стон удивления, исходивший из всех разверстых ртов.

Телеб К’аарна повернулся, и из его сжатых зубов вырвалось шипение.

В сумерках возникли очертания чего-то черного. Это был меч, Буревестник.

Его вызвал Элрик.

Он крикнул что было силы:

— Буревестник! Буревестник! Ко мне!

Телеб К’аарна отшвырнул Элрика, чтобы тот оказался на пути меча, а сам ринулся в безопасное пространство за рядами келмаинов.

— Буревестник!

Черный меч парил в воздухе над Элриком.

И тут келмаины издали еще один крик. Со стены замка Канелун поднялась какая-то тень.

Телеб К’аарна истерически закричал:

— Принц Умбда! Готовь своих воинов к атаке! Я чувствую, что нам грозит опасность!

Умбда не понял слов колдуна, и тому пришлось перевести их.

— Нельзя позволить мечу добраться до него! — кричал колдун. Он прокричал то же самое на языке келмаинов, и несколько воинов бросились вперед, намереваясь схватить меч, прежде чем тот доберется до своего хозяина альбиноса.

Но меч нанес стремительный удар, и келмаины упали мертвыми, после чего никто не осмеливался подойти к нему.

Буревестник медленно приближался к Элрику.

— Слушай меня, Элрик,— крикнул Телеб К’аарна,— если тебе удастся уйти от меня сегодня, я клянусь, что все равно непременно найду тебя.

— А если ты уйдешь от меня,— крикнул в ответ Элрик,— то я тебя обязательно найду, Телеб К’аарна. Можешь в этом не сомневаться.

Тень, поднявшаяся со стены замка Канелун, была покрыта серебряными и золотыми перьями. Она взлетела высоко над воинством и несколько мгновений парила там, прежде чем направиться к одному из краев этой орды. Элрик видел тень неотчетливо, но он знал, что это такое. Потому-то он и призвал к себе меч, решив, что Мунглам оседлал гигантскую птицу и попытается спасти своего друга.