Элрик: Лунные дороги - [19]

Не больше других, ответил я. Личная преданность фон Беков, как и многих иных семей, претерпела изменения в процессе Тридцатилетней войны: сначала они воевали на стороне протестантов, затем переметнулись к католикам. Должно быть, в этом и заключается природа войны?

Гость упомянул дошедший до него слух о том, что мой предок и тезка оставил о том времени мемуары. Они упоминались в неких монастырских записях. Нет ли у меня копии этих мемуаров?

Я ответил, что никогда о них не слышал. Самые известные воспоминания оставил другой мой предок, шалопай и повеса Манфред, который утверждал, что отправился в далекие земли на воздушном шаре и там с ним случились невероятные приключения. Все остальные родственники стыдились его. Его записки сохранились до сих пор, насколько мне известно, написаны они на ломаном английском, но даже их кто-то хорошенько отредактировал. В оригинале же все было до того несуразно и фантастично, что рассказ не вызывал ни малейшего доверия. Даже англичане, которым такое обычно нравится, не слишком поверили моему предку. В нашей скучной семье иногда появляются весьма своеобразные типы. Конечно же, говоря так, я имел в виду и свою странную внешность.

– Несомненно, – отозвался герр Эл, принимая бокал с коньяком. Девушка от предложения выпить отказалась. – Мы и теперь живем в обществе, которое пытается искоренить все различия и требует унификации вопреки действительности. Из людей с прочищенными мозгами хорошие правители не получаются. Не считаете ли вы, граф Улрик, что нам нужно культивировать разнообразие и ценить его, пока у нас есть такая возможность?

Я не чувствовал враждебности по отношению к гостям, но все-таки разочаровался, поняв, что и им что-то от меня нужно.

Неожиданно девушка, которая так и не сняла капюшон и темные очки, что-то пробормотала своему высокому спутнику; он тут же отставил недопитый стакан, они засобирались и торопливо шагнули к стеклянным дверям, ведущим на веранду.

– Один из нас скоро свяжется с вами. Но помните: вы в большой опасности. Они сохранят вам жизнь до тех пор, пока не найдут меч. Не бойтесь, граф, вы еще послужите Белой Розе.

Они растворились в темноте, спустившись с веранды. Я вышел наружу, чтобы глотнуть чистого ночного воздуха. Взглянул в сторону моста и, кажется, снова увидел бегущего белого зайца. На малый миг мне показалось, что над его головой мелькнул белый ворон. Но ни мужчины, ни девушки я так и не заметил. Наконец я потерял всякую надежду, что вновь увижу зайца и птицу, вошел внутрь, закрыл двери и задернул тяжелые шторы. Этой ночью во сне я опять летал на драконе. Но на этот раз все было мирно. Я парил над тонкими башнями и минаретами фантастического города, сверкающего разноцветными огнями. И даже знал его название. Знал, что здесь мой дом.

Но одного взгляда хватило, чтобы сердце мое наполнилось горечью и тоской; я приказал дракону повернуть назад, и он полетел над водами темного, бесконечного океана. К огромному серебристо-золотому лунному диску на горизонте.

Рано утром меня разбудили звуки работающего мотора. Накинув халат и подойдя к окну, я увидел, что перед домом стоят три автомобиля. Весьма официального вида. Два легковых «мерседеса» и черный полицейский автобус. Сцена показалась до банальности знакомой. Вне всяких сомнений, они приехали, чтобы арестовать меня. Или просто напугать, что тоже возможно.

Я хотел уйти через черный ход, но затем представил, как унизительно будет, если меня задержат полицейские, стоящие у дверей. В коридоре раздавались голоса. Они не кричали, просто требовали, чтобы слуги разбудили меня.

Я вернулся в свои покои и, когда вошел слуга, сказал ему, что скоро спущусь. Умылся, побрился и привел себя в порядок, надел армейскую форму и спустился в холл, где меня ожидали два гестаповца – в гражданской одежде, но в одинаковых кожаных пальто. Все остальные, кто приехал с ними, как я и предполагал, видимо, окружили дом.

– Доброе утро, господа, – сказал я, спустившись с лестницы. – Чем могу служить?

Банальная фраза, но отчего-то весьма уместная в данной ситуации.

– Граф Улрик фон Бек?

Говоривший побрился не так успешно, как я. Щеки его покрывали мелкие порезы. Его смуглолицый товарищ выглядел моложе и слегка нервничал.

– Это я. А вы, господа…

– Я лейтенант Бауэр, а это сержант Стифтунг. Нам стало известно, что вы храните у себя имущество, принадлежащее государству. Мне приказано, граф, принять у вас данный предмет либо привлечь вас к ответственности за ненадлежащее хранение. Например, если предмет был утерян, то вам как лицу материально ответственному придется понести наказание. Поверьте, граф, мы не хотим причинить вам неудобства. Так что, надеюсь, быстро придем к удовлетворительному решению данного вопроса.

– То есть либо я должен отдать вам фамильную реликвию, либо вы меня арестуете?

– Как вы понимаете, граф, мы в любом случае должны решить вопрос удовлетворительно. Вы предпочитаете сделать это за колючей проволокой концентрационного лагеря или в комфортабельных условиях вашего дома?

Я потерял терпение, выслушивая эти саркастические угрозы.

– Полагаю, в лагере компания окажется лучше, – сказал я.