Элохим, о Элохим - [31]

И все замолчали и стали укладываться спать.

31 Поутру они проснулись, предали земле тело достигшего своей мечты Седого, и как-то все разом захотели есть. Бывший Насморочный несколько нагло потребовал от Мовшовича хлебов и рыб. На что Мовшович посоветовал в поте лица добыть хлеб и в том же поте рыб. Как завещал Господь Адаму и последующим поколениям.

Тогда Насморочный встал в позу и продекламировал:

- Птицы небесные не жнут, не сеют, а пропитание имеют! - и гордый своим знанием, сел в стороне на камень. Как бы не требуя ответа. Как бы посрамив Мовшовича. Как бы вынуждая его из нихуя сотворить хлеба и рыб. Мовшович же, не говоря ни слова, подошел к Насморочному, взял за шиворот и подбросил в воздух. Тот шлепнулся на камень, на котором сидел. И во второй раз подбросил Мовшович бывшего Насморочного. И в третий. И каждый раз Насморочный ударялся о камень. После третьего раза Мовшович, отряхнув руки, спросил:

- Понял?

- Не-а, - честно ответил ушибленный Насморочный.

- А вы, - обратился Мовшович к остальным ученикам.

Те с дружным энтузиазмом отрицательно замотали головами.

- Так вот, - заговорил Мовшович, - птицы небесные, действительно не занимаются сельскохозяйственными работами, а пропитание имеют. Но вы, я имею ввиду тебя, - ткнул он Пальцем в ушибленного, - забыли, что птицы целыми днями летают! Чтобы добыть себе червяка насущного. Долбают клювами кору деревьев, чтобы выковырять личинку для своих птенцов. И не думают о дне завтрашнем. Потому что не умеют думать. И это такой же труд для птицы. Как и для человека добывание хлеба насущного в поте лица. А что касается пота лица у птиц, то его просто не видно. Потому что лицо у птицы покрыто перьями. Так что, если кто из вас не хочет потеть, пусть сначала научится ЛЕТАТЬ. Поэтому, друзья мои, пошли на берег моря, наловим рыб и часть их обменяем на базаре на хлеб.

Сказно - сделано. В течение часа в водах Галилейского моря было наловлено достаточно рыб. Чтобы часть их обменять на базаре на хлеб и легкое вино, Которое не опьяняет, а утоляет жажду телесную и возбуждают духовную. И ученики сели вокруг Мовшовича, дабы утолить эту самую духовную жажду. И только Мовшович приступил к учению, как к ним подошел мелкий римский начальник с четырьмя вертухаями и потребовал удостоверения личности. Удостоверения не в смысле документов, а в смысле того, чтобы каждый удостоверил каждого. Когда же ученики с трудом для понимания начальника удостоверили друг друга. А потом указали на Мовшовича, назвав его Равви или Учителем, мелкий римский начальник поскреб шлем, глубокомысленно посмотрел на висящий на груди крест, потеребил его и сказал:

- Слышали... Это ты говорил в Вефиле слова, протворечающие словам Господа нашего Иисуса Христа?..

- Сын мой - отвечал Мовшович, - ни слова против слов Господа нашего Иисуса я не сказал. Господь наш Иисус учил одними словами Предвечного. Я учу другими. Но и те, и другие исходят от Отца нашего. Предвечного, Премудрого и Всеблагого. И нет между ними противоречия.

- Кто может засвидетельствовать истинность твоих слов? Кто может засвидетельствовать их истинность в последней инстанции? - спросил мелкий римский начальник.

- Господь наш и я, - отвечал Мовшович.

- Этого - мало, - сказал мелкий римский начальник.

- Между прочим, это - не мои слова, а Иисуса, - вспомнил Мовшович, Святой Благовествование от Апостола Иоанна. Читал?..

- Неграмотные мы, батюшка, - отставив копье, сказал мелкий римский начальник.

- Есть у кого-нибудь Новый Завет? - обратился Мовшович к собравшейся толпе. И вмиг к нему протянулись затрепанные книжечки на арамейском, греческом, русском, английском и прочих языках.

- Читай! - протянул онодну из них мелкому римскому начальнику. Тот неуверенно взял книжицу и вдруг уверенно стал декламировать на старонорвежском:

- Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, откуда приходит и куда уходит, так бывает со всяким, рожденным от Духа...

- Вот видишь, - нравоучительно заметил Мовшович, - для рожденнного от Духа нет ничего невозможного...

- Равви! - заорал мелкий римский начальник на фарси, даже не подозревая о существовании оного, - верую в Отца, верую в Сына, верую в тебя!..

- И мелкий римский начальник стал целовать края хламиды Мовшовича.

- Остынь, - поднял его Мовшович, - не персонифицируй меня с Мессией. Я - человек, посланный Господом только для того, чтобы открыть человекам, что они - человеки. Что каждый из них - частица Божья. Владеющая даром творения. Если и не сейас, то - потом. Если Сын Господень жертвой своей подарил человеку новое качество, качество спасения и жизнь вечную. То я просто-напросто сообщаю человеку о заложенных в него Господом возможностях в жизни вечной. В жизни после спасения.

- Но как же?! - в исступлении кричал мелкий римский начальник на кельтском наречии. - Ты дал мне то, чего во мне не было и быть не могло! Это - чудо! А чудо доступно только Мессии и его апостолам!..

- Хм, - усмехнулся Мовшович, - нет никаких чудес. Все в этом мире естественно. И нет ничего сверхъестественного. Существует воздух, чтобы дышать. Существует вода, чтобы пить. Существует хлеб, чтобы есть. Все это творение Божье! И исцеление больных, и мгновенное обучение, и накормление пятью хлебами пяти тысяч - такое же творение Божье. А не чудо. Я пришел вам сказать, что - человек, частица Божья, и принести вам Его слово о творении человеком.