Элохим, о Элохим - [15]
И поникший персональный Дьявол Мовшовича начал сглаживаться, стареть на глазах, плоть от него стала отлетать, постепенно обнажая скелет. Который в течение нескольких секунд и истлел. И вот уже перед очистившимся Мовшовичем на песке осталась лежать кепка с разрезом Сереги из Столешникова пятьдесят третьего года. А потом поднялся ветер и унес кепку в будущее человечества и прошлое Мовшовича.
12 Наступило теплое иудейское утро. Просыпался народ израилев, дабы приступить к повседневности, прошел развод караула римского легиона, туристы помчались на экскурсии по святым местам.
Проснулись и ученики. Францисканец, Раввин и Мулла пали на колени, чтобы вознести утреннюю молитву Богу. Первый начал: "Отче наш", второй - "О всемогущий Адонаи", третий - "Алла акбар". Их голоса перебивали друг друга, наслаивались один на другой, создавая невнятный гул, весьма отдаленно напоминающий благость молитвы. Мовшович почувствовал, что это разнообразное выражение одной и той же идеи мешает и молящимся, и Господу. Тем более, что молящиеся начали раздражаться и швыряли друг в друга яростные взгляды и готовы были приступить к рукоприкладству. Чтобы методами физического воздействия доказать монополию на истинность своей собственной молитвы. Трижды изменивший колебался, к какой молитве присоединиться, чтобы своим благостным воплем склонить чашу весов в пользу той или иной религии. И вот уже молящиеся встали с колен, глаза наполнились ненавистью, сжались кулаки... И тут Мовшович сказал:
- Остановитесь, салобоны!.. разные слова у вас, разные молитвы. Но Господь один. Ваши слова путаются в его ушах, заглушая друг друга. У него может от них разболеться голова. Хотя по определению голова у Бога болеть не может. Потому что он всемогущ и может справиться с головной болью до ее возникновения. Но, дабы избежать этой возможной гипотетической боли, пусто будет у вас одна молитва:
- Господи, люби меня, как я люблю тебя, Господи...
- К вам это тоже относится, - обратился Мовшович к остальным ученикам. И все они упали на колени. В том числе Жук и Каменный Папа, которые в Бога не верили. Так как родились и жили в атеистическое время. И происшедшие в их детстве, юности и зрелости события позволяли им сомневаться в существовании Бога. Но что-то в их душах шелохнулось, возбудилась генетическая память, смутно подсказавшая им, что Бог есть. Что Он просто-напросто на некоторое время отвернулся от их страны. Позволил ее обитателям употребить данную им свободу воли не на добро, а на зло.
И все ученики, без исключения, воздели руки к небу и сказали:
- Господи, люби меня, как я люблю тебя, Господи.
И сверху послышался довольный вздох. Доказавший Мовшовичу, что все он сказал правильно. Что молитва его истинна и угодна Богу.
И тут раздался голос бывшего Владельца бесплодной смоковницы:
- Равви, утро настало, а если утро настало, то наступило и время омовения и завтрака. Но нет у нас воды для омовения, и, что важнее, нет у нас хлеба для завтрака. Не лучше ли все-таки обратиться к Господу с традиционными словами: "Хлеб наш насущный дай нам днесь". Владелец бесплодной смоковницы смиренно замолчал.
Мовшович задумался, но быстро отошел от задумчивости и произнес назидательно:
- Господь в бесконечной мудрости своей сам знает, что кому нужно. Кому - хлеба, кому - мяса, кому - по морде. Если нам нужен хлеб, он даст хлеб, если нам нужна вода, он даст воду. Не надо ничего просить у Господа. Кроме любви. Любите Господа, и он не оставит вас.
Ученики напряглись, искренне проорали:
- Господи, люби меня, как я люблю тебя, Господи! - и через секунду оказались на берегу озера с чистейшей водой. А когда они совершили омовение, то увидели на берегу пять свежайших хлебов, а из воды выскочило семь судаков горячего копчения.
13 И на их восхитительный запах со всех сторон стали стекаться толпы людей. Которые не знали молитвы Мовшовича и по этой причине не имели хлебов для утоления голода. И собралось их числом до пяти тысяч. И все они хотели есть. Ученики стеной встали между хлебами и рыбами с одной стороны и голодными - с другой. Полетели молнии из глаз, закатались рукава хламид и извечное толковище за хлеб приготовилось стать реальностью. Но Мовшович поднял руку, и сами собой раскатались рукава хламид, погасли молнии. Толковище вернулось в теорию.
- Остановитесь, - сказал Мовшович, - вы что, в поте лица добывали хлеб сей? Вы то, напрягали мускулы, чтобы вытащить сети с этими рыбами? Вы то, разжигали огонь, чтобы закоптить их? Господь дал вам все, за то, что вы возлюбили Его. И если эти пять тысяч также возлюбят Господа, то хлебов и рыб хватит на всех.
И Мовшович протянул руки к пяти тысячам голодных. И пять тысяч голодных упали на колени. И пятитысячный смиренный шепот полетел в высочайшие бездны неба:
- Господи, люби меня, как я люблю тебя, Господи...
И в самое короткое время пять тысяч голодных, не считая двенадцати учеников и самого Мовшовича насытились пятью хлебами и семью копчеными судаками. А оставшими кусками наполнили семь корзин. Которые неизвестно почему тоже оказались на берегу озера.
Гномы все маленькие, но есть среди них самый-самый маленький. Его зовут Вася. И этот маленький Вася оказался непобедимым богатырем, с которым даже огромный Волк не мог справиться. А почему? Читайте и узнаете! Художники: Татьяна Андреевна Морковкина, Ю. Кладиенко.
В книгу «„Самый маленький гном“ и другие сказки» вошли самые известные сказки писателя-сказочника Михаила Фёдоровича Липскерова: «Как Волк телёночку мамой был», «Самый маленький гном», «Живая игрушка», «Уважаемый Леший». Поступки героев сказок очень похожи на поступки людей: храбрые – трусливые, добрые – злые, любопытные и равнодушные, смешные и грустные. Художники книги – художники мультипликационного кино Ирина Кострина, Леонид Каюков.Для дошкольного возраста.
В книге собраны популярные сказки-мультфильмы для детей и взрослых известного писателя и сценариста М. Ф. Липскерова.
Необычайно сложный в своей простоте главный герой отправляется в сентиментальное странствие по новой старой Москве, к местам своей юности. Но каждый шаг дается ему с трудом, и не потому, что стар и ноги болят, а потому, что вокруг – этот безумный, безумный, безумный мир... И чем ближе цель, тем она кажется недостижимее, и выхода нет, и путешествие становится бесконечным, и это... конец?..
Где-то на бескрайних просторах Руси затерялось небольшое селеньице с обычным русским названием Вудсток. И стоит там часовенка благоверного князя Гвидона. А внутри часовенки памятник древнерусского язычества – камень Алатырь, исполняющий желания. Ибо на кого еще надеяться русскому человеку? И повадились к этому камню шастать самые неожиданные люди самой неожиданной нравственности с самыми неожиданными желаниями. А у камня Алатырь сердце – не камень. От постоянного непотребного шакальства стал он грустить, плакать каменной слезой и истончаться.
«Черный квадрат» – роман необычный, динамичный, хаотичный, эксцентричный... В нем нет сюжета как такового, зато в избытке хватает неуемной фантазии автора, колоритных персонажей и реально-нереальных событий, а также тонкой иронии, черного и просто юмора, а еще какого-то там гротеска и прочей всякой всячины.Главный герой Михаил Липскеров (не автор) – он же Михайло Липскеровский, он же Мигель Липскеровес, он же Моше – не молод не стар, не богат не беден, не добр не вреден, в общем, клевый чувак, – блуждает по лабиринтам времени, по Волнам памяти в поисках своей любви – Лолиты, она же..
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.